В книге излагается полярная концепция происхождения русского и других народов России в контексте истории мировой цивилизации исходя из данных древних источников об Арктиде – Гиперборее и при опоре на историю общего генезиса языков и этносов.

 

 

 

И злые холода, 
Как изумруд, на нас плывут 
Кругом громады льда. 
Меж снежных трещин иногда 
Угрюмый свет блеснет: 
Ни человека, ни зверей, – 
Повсюду только лед...

 

Сэмюэл Колридж (Перевод Николая Гумилева)

 

О Север! Чертог ледяных ветров, 
Твердыня для тех, кто тверд! 
Вернется достойный твоих даров, 
Чей посох в пути истерт, 
Скиталец, чьи волосы – как снега, 
Глаза – как озера гроз. 
И не остановит его пурга, 
И не обожжет мороз. 
Хвала возлюбившему твой простор, 
Вкусившему соль дорог...

 

 Александр Артушкин

 

И я, не избежав изгнанья, 
Пытаясь скрасить горький век, 
Собрал и объяснил названья 
Гиперборейских гор и рек. 
И, озарен незримым светом, 
Я был пред вечностью склонен, 
Уподобляя самоцветам 
Слова исчезнувших племен. 

 

 Сергей Марков

 

...Но ты учись вкушать иную сладость, 
Глядясь в холодный и полярный круг. 
Бери свой челн, плыви на дальний полюс 
В стенах из льда – и тихо забывай, 
Как там любили, гибли и боролись... 
И забывай страстей бывалый край. 

 

 Александр Блок

 

ОТ АВТОРА

 

 В последнее время вновь на слуху у всех название таинственной северной страны – Гиперборея. Множатся статьи и книги, проводятся экспедиции, не бездействуют телевидение и радио. Пришло время подвести некоторые итоги, тем более прощаясь с уходящим веком и тысячелетием. Автор книги, которую читатель держит в руках, причастен к исследованию гиперборейской проблемы во всех ее аспектах. После многочисленных выступлений на данную тему в печати я перешел к практическим изысканиям на Русском Севере, которые были ознаменованы открытиями на Кольском полуострове следов и останков древней северной цивилизации. Сделан первый шаг в переосмысливании русской и мировой истории и ее хронологии. Впереди новые открытия в рамках исследовательской программы «Гиперборея-2000: шаг из прошлого в будущее». Хотелось бы верить, что среди читателей обязательно найдутся новые энтузиасты, для которых Гиперборея – прародина человечества и праматерь мировой культуры – сделается подлинным светочем, помогающим преодолевать невзгоды сурового повседневного бытия.

 

 В. Н. Демин, доктор философских наук, руководитель научно-поисковой экспедиции «Гиперборея»

 

 

 

ЧАСТЬ 1. ДИВНЫЙ ОСТРОВ СЧАСТЛИВЫХ ЛЮДЕЙ

 

 Гиперборея – слово, придуманное эллинами. Чтобы как-то назвать обитателей Крайнего Севера, чьи автохтонные варварские имена ими не признавались, они прозвали их в соответствии с воображаемой границей: «за северным ветром – Бореем». Греческое «гипер» переводится по-разному: «над», «за», «выше», «по ту сторону» – выбирай, что нравится, но со временем прижилось «за Бореем». Гипер + Борей = гипербореи, то есть «те, кто живет за Бореем – северным ветром». Отсюда и название северной страны – Гиперборея.

 

 Распределение стран света «по ветрам» во все времена – дело вполне обычное. Кстати, по древнеримской традиции северный ветер именовался Аквилоном. О жителях Гипербореи сообщали многие античные авторы. Один из самых авторитетных ученых Древнего мира – Плиний Старший, писал о гиперборейцах как о реальном древнем народе, жившем у полярного круга и генетически связанном с эллинами через культ Аполлона Гиперборейского. В «Естественной истории» (IV, 26) дословно говорится: «За этими [Рипейскими] горами, по ту сторону Аквилона, счастливый народ (если можно этому верить), который называется гиперборейцами, достигает весьма преклонных лет и прославлен чудесными легендами. Верят, что там находятся петли мира и крайние пределы обращения светил. Солнце светит там в течение полугода, и это только один день, когда солнце не скрывается (как о том думали бы несведущие) от весеннего равноденствия до осеннего, светила там восходят только однажды в год при летнем солнцестоянии, а заходят только при зимнем. Страна эта находится вся на солнце, с благодатным климатом и лишена всякого вредного ветра. Домами для этих жителей являются рощи, леса; культ Богов справляется отдельными людьми и всем обществом; там неизвестны раздоры и всякие болезни. Смерть приходит там только от пресыщения жизнью. <...> Нельзя сомневаться в существовании этого народа [курсив мой. – В. Д.]».

 

 Даже из этого небольшого отрывка из «Естественной истории» нетрудно составить ясное представление о Гиперборее. Первое – и это самое главное – она размещалась там, где солнце может не заходить по нескольку месяцев. Другими словами, речь может идти только о приполярных областях, тех, что в русском фольклоре именовались Подсолнечным царством. Другое важное обстоятельство: климат на севере Евразии в те времена был совсем другим. Это подтверждают и новейшие комплексные исследования, проведенные недавно на севере Шотландии по международной программе. Они показали, что еще четыре тысячи лет назад климат на данной широте был сравним со средиземноморским и здесь водилось большое количество теплолюбивых животных.

 

 Впрочем, еще ранее российскими океанографами и палеонтологами было установлено, что в период с 30 по 15 тысячелетие до н.э. климат Арктики был достаточно мягким, а Северный Ледовитый океан был теплым, несмотря на присутствие ледников на континенте. Академик Алексей Федорович Трешников пришел к выводу, что мощные горные образования – хребты Ломоносова и Менделеева – сравнительно недавно (10–20 тысяч лет тому назад) возвышались над поверхностью Ледовитого океана, который сам тогда – в силу мягкого климата – не был полностью скован льдом. Примерно к таким же выводам и хронологическим рамкам пришли американские и канадские ученые. По их мнению, во время Висконсинского оледенения в центре Северного Ледовитого океана существовала зона умеренного климата, благоприятная для таких флоры и фауны, которые не могли существовать на приполярных и заполярных территориях Северной Америки. В русле тех же представлений Петр Владимирович Боярский – начальник Морской арктической комплексной экспедиции – успешно обосновывает гипотезу о Грумантском мосте, некогда соединявшем многие острова и архипелаги Ледовитого океана.

 

 Убедительным подтверждением неоспоримого факта благоприятной климатической ситуации, существовавшей в прошлом, служат ежегодные миграции перелетных птиц на Север – генетически запрограммированная память о теплой прародине. Косвенным свидетельством в пользу существования в северных широтах древней высокоразвитой цивилизации является также находящиеся здесь повсюду мощные каменные сооружения и другие мегалитические памятники: знаменитый кромлех Стонхенджа в Англии, аллея менгиров во французской Бретани, каменные лабиринты Скандинавии, Кольского полуострова и Соловецких островов. Летом 1997 г. орнитологическая экспедиция открыла подобный лабиринт на побережье Новой Земли. Диаметр каменной спирали около 10 метров, и выложена она из сланцевых плит весом 10–15 кг. Это исключительно важная находка: до сих пор лабиринты на такой географической широте никогда и никем не описывались.

 

Сохранилась карта Меркатора, основанная на каких-то древних знаниях, где Гиперборея изображена в виде огромного арктического материка с высокой горой посередине. Вселенская гора прапредков индоевропейских народов – Меру – располагалась на Северном полюсе и являлась центром притяжения всего небесного и поднебесного мира. Любопытно, что, согласно просочившимся в печать ранее закрытым данным, в российских водах Ледовитого океана действительно существует подводная гора, практически достигающая ледяного панциря (есть все основания предполагать, что она, как и упомянутые выше хребты, погрузилась в морскую пучину сравнительно недавно).

 

Собственно, известны две карты Меркатора: одна принадлежит самому знаменитому картографу всех времен и народов Герарду Меркатору и датируется 1569 г., вторая издана его сыном Рудольфом в 1595 г., который себе авторства не приписывал, а опирался на авторитет отца. На обеих картах Гиперборея изображена достаточно подробно в виде архипелага из четырех огромных островов, отделенных друг от друга полноводными реками (что вообще дает основание считать Гиперборею-Арктиду материком). Но на последней карте, помимо самой Гипербореи, подробно выписаны еще и Северные побережья Евразии и Америки. Именно это и дает основание для аргументов в пользу подлинности самой карты, точнее – тех не дошедших до нас источников, на основе которых она составлена.

 

А в том, что такие картографические документы держали в руках отец и сын Меркаторы, сомневаться не приходится. На их карте изображен пролив между Азией и Америкой, открытый лишь в 1648 г. русским казаком Семеном Дежневым, но весть о сделанном открытии дошла до Европы не скоро. В 1728 г. пролив был вновь пройден русской экспедицией во главе с Витусом Берингом, а впоследствии назван именем прославленного командора. Между прочим, известно, что, держа курс на Север, Беринг намеревался открыть в том числе и Гиперборею, известную ему по классическим первоисточникам.

 

На основе сделанных открытий пролив был картографирован в 1732 г. и лишь после этого стал по-настоящему известен во всем мире. Откуда же он тогда попал на карту Меркатора? Быть может, из того же источника, откуда почерпнул свои знания Колумб, отправлявшийся в обессмертившее его плавание отнюдь не по наитию, а располагая сведениями, добытыми из секретных архивов. Ведь стала в XX в. достоянием ученых и читающей публики карта, принадлежавшая некогда турецкому адмиралу Пири Рейсу: на ней изображена не только Южная. Америка в границах, еще не открытых европейцами, но и Антарктида. По единодушному мнению экспертов-археографов, уникальная карта является подлинным документом и датируется 1513 г.

 

Пири Рейс жил в эпоху Великих географических открытий и прославился тем, что наголову разгромил объединенный венецианский флот, до этого считавшийся непобедимым. Правда, кончил прославленный флотоводец очень печально: его обвинили в получении большой взятки от противника и по приказу султана отрубили ему голову. Хотя сам адмирал далее Средиземного моря никогда не плавал, его конкретные картографические знания намного опередили открытия не только Колумба, Васко да Гамы, Магеллана и Америго Веспуччи, но и открытие Южного материка, сделанное русскими мореплавателями Беллинсгаузеном и Лазаревым только в 1820 г. Откуда же почерпнул сведения турецкий адмирал? Сам он секрета из этого не делал и на полях своего портулана собственноручно начертал, что руководствуется древней картой, созданной еще во времена Александра Македонского. (Удивительное свидетельство! Получается, что в эпоху эллинизма об Америке и Антарктиде знали не хуже, чем во времена, когда эти материки заново переоткрывались европейцами.) Но и это не все! Антарктическая Земля Королевы Мод изображена на карте свободной от кромки льда! По расчетам специалистов, последняя по времени дата, когда такое вообще было возможно, отодвинута от наших дней минимум на шесть тысяч лет!

 

Одновременно Пири Рейс выводит на чистую воду и Колумба. Оказывается, легендарный мореплаватель, чье имя давно стало нарицательным, пользовался секретными сведениями, о которых предпочитал умалчивать. «Неверный по имени Коломбо, генуэзец, открыл эти земли [имеется в виду Америка. – В. Д.]. В руки названного Коломбо попала одна книга, в которой он прочитал, что на краю Западного моря, далеко на Западе, есть берега и острова. Там находили всевозможные металлы и драгоценные камни. Вышеназванный Коломбо долго изучал эту книгу...» К сожалению, северная часть карты Пири Рейса оказалась утраченной. Поэтому трудно судить о его познаниях, касающихся Гипербореи. Зато Северный материк хорошо прописан другими картографами XVI в., и в частности, французским математиком, астрономом и географом Оронцием Финеем. На его карте 1531 г. изображена не только Антарктида, но и Гиперборея. Столь же подробно и выразительно представлена Гиперборея на одной из испанских карт конца XVI в., хранящейся в Мадридской национальной библиотеке.

 

На карте Меркатора в соответствии с современными представлениями изображен и Кольский полуостров. «Экая невидаль!» – скажет кто-нибудь. А вот и нет! В XVI в. географические знания о Северной Европе и соответственно ее картографические изображения были более чем приблизительны. В «Истории северных народов» и знаменитой «Морской [северной] карте», составленной в первой трети XVI в. шведским ученым Олаусом Магнусом, Кольский полуостров описан и изображен как сомкнутый обоими концами с материком перешеек между Ледовитым океаном и Белым морем, а последнее, в свою очередь, представлено как внутреннее озеро и помещено чуть ли не на место Ладоги. Так что поклонимся в очередной раз великому Меркатору и его сыну.

 

Страбон в своей знаменитой «Географии» именует полярную оконечность Земли Туле (Тула). Судя по всему, это одно из автохтонных названий Гипербореи, ибо Туле как раз и занимает то место, где по расчетам должна быть Гиперборея-Арктида (точнее, Туле – одна из оконечностей Арктиды). По Страбону, эти земли расположены в шести днях плавания на север от Британии, и море там студнеобразное, напоминающее тело одной из разновидностей медуз – «морского легкого». Похоже, данный образ потребовался для передачи впечатления от шуги – кашицы из рыхлого льда перед замерзанием, которая помешала эллинскому мореплавателю Пифею (именно на него ссылается Страбон) проникнуть дальше на Север.

 

Одно из названий Гипербореи – Ultima Thule («самый далекий Туле»; иногда переводят – «крайний Туле»), с таким эпитетом утвердилось имя древней северной земли в мировой истории, географии и поэзии. Устойчивое латинское словосочетание, превратившееся в крылатое выражение, введено в оборот Вергилием в «Георгиках» (I. 30).

 

Где океан, век за веком, стучась о граниты, 
Тайны свои разглашает в задумчивом гуле, 
Высится остров, давно моряками забытый, – 
Ultima Thule. 
Остров, где нет ничего и где все только было, 
Краем желанным ты кажешься мне потому ли? 
Властно к тебе я влеком неизведанной силой, 
Ultima Thule. 
Пусть на твоих плоскогорьях я буду единым! 
Я посещу ряд могил, где герои уснули, 
Я поклонюсь твоим древним угрюмым руинам, 
Ultima Thule. 

 

Валерий Брюсов

 

В греческом языке топоним-символ таинственного и недосягаемого Севера пишется через «тету» и воспроизводится в разных языках по-разному – и как Туле (Тула), и как Фуле (Фула). В русском языке принята одновременно и та и другая вокализация. Например, название знаменитой баллады Гете, написанной им в двадцатипятилетнем возрасте и впоследствии включенной в первую часть «Фауста», переводится нынче исключительно как «Фульский король». В немецком же оригинале четко значится «t»: «Es war ein Konig in Thule...» (дословный перевод: «[Жил]-был [один] король в Туле»). В «Фаусте» эту балладу напевает беззаботная Маргарита, еще не ведающая о своей несчастной судьбе. Между тем практически во всех переводах «Фауста» (а их на русском языке насчитывается до десяти), включая классические переводы В. Брюсова, Н. Холодковского и Б. Пастернака, Thule передается либо как Фуле, либо как «фульский», хотя в оригинале Гете прилагательное не употребляется. Лишь Афанасий Фет, который также перевел обе части «Фауста», поставил в точном соответствии с оригиналом Туле (через «фиту»), но его перевод не переиздавался с конца XIX в.

 

Через «ф» – Фула – обозначается загадочная северная земля и в последнем переводе «Географии» Страбона; в остальных случаях чаще пишется Туле (Тула). Впрочем, сам отец европейской географии не смог сообщить о далекой полнощной стране ничего больше, кроме того, что смог позаимствовать из утраченных ныне сообщений античного мореплавателя Пифея. Тот первым, обогнув Британию, приблизился к кромке ледяной шуги, не позволившей ему достичь обетованного северного края. Начиная со II в.н.э. в античном мире получил широкое распространение роман Антония Диогена о путешествиях Диния, который после долгих скитаний достиг Ледовитого (Скифского) океана и расположенного в нем острова Туле (до нашего времени роман дошел лишь в византийском 

 

 «Диний отправился путешествовать по ту сторону Тулы. <...> Он видел то, что доказывают и ученые, занимающиеся наблюдением за светилами. Например, что есть люди, которые могут жить в самых далеких арктических пределах, где ночь иногда продолжается целый месяц; бывает она и короче, и длиннее месяца, и шесть месяцев, но не больше года. Не только ночь растягивается, но соразмерно и день согласуется с ночью. Самым невероятным было то, что, двинувшись к северу в сторону луны, видя в ней некую более чистую землю, они достигли ее, а достигши, узрели там такие чудеса, которые во многом превзошли все прежние фантастические истории».

 

Но были и другие источники, к сожалению, также не дошедшие до наших дней. Об их существовании, однако, свидетельствуют фрагменты более удачливых авторов: их сочинения не канули в Лету, напротив, послужили исходной базой для древних и средневековых карт, где остров Туле изображался либо невообразимо большим, либо неправдоподобно маленьким, как, например, на карте, составленной на основе сведений древнегреческого географа Эратосфена Киренского (ок. 276–194 гг. до н.э.). В средние века древние сведения продолжали подкрепляться теми же полярными реалиями. 

 

Имя свое от солнца получила Крайняя Фула: 
Ибо летнее там в дни солнцестояния солнце 
Вспять обращает лучи, чтобы дольше они не светили; 
Дни уводит оно, в непрерывную ночь погружает 
Воздух темный над ней, одевает студеное море 
Льдом, чтоб праздным оно, для судов недоступное, было. 

 

Гальфрид Монмутский «Жизнь Мерлина» (Перевод С. А. Ошерова)

 

В знаменитой книге крупнейшего византийского историка VI в. Прокопия Кесарийского «Война с готами» также содержится подробнейшее описание «острова» Туле (Фуле):

 

«Этот остров Фула очень большой. Полагают, что он в десять раз больше Британии (Ирландии). Он лежит от нее далеко на север. На этом острове земля по большей части пустынна, в обитаемой же части живут тринадцать племен, очень многолюдных, и у каждого племени свой царь. Здесь каждый год происходит чудесное явление. Около летнего солнцеповорота в течение приблизительно сорока дней солнце никуда не заходит, но в течение этого времени непрерывно сияет над землей. Но месяцев через шесть (не меньше) после этого, около зимнего солнцеповорота, дней сорок солнце совсем не показывается над этим островом, и он погружен в непрерывную ночь. [Точнейшее описание полярных дня и ночи, к примеру, на широте северной оконечности Кольского полуострова или Новой Земли. – В. Д.] Это время живущие здесь люди проводят в полном унынии, так как они не имеют никакой возможности тогда сноситься друг с другом. Лично мне отправиться на этот остров, чтобы своими глазами увидать то, что мне рассказывали, хоть я и очень старался, никак не удалось».

 

Далее Прокопий подробно описывает образ жизни одного из племен, живущих в Туле, – скритифинов (другие авторы, например, Иордан, именуют их скререфеннами). В последней части древнего этнонима недвусмысленно прочитывается современное название народа – финны. Как и другие северные племена, древние тулейцы не носят обычной одежды и обуви, не пьют вина, не добывают себе никакого пропитания посредством возделывания земли. Они не пашут земли, мужчины и женщины заняты только охотой.

 

«Находящиеся там леса огромны, изобилуют дикими и другими животными, а равно и горы, которые поднимаются там. Скритифины питаются всегда мясом пойманных животных, а в шкуры одеваются, гак как у них нет ни льна, ни приспособления, чтобы сучить нитки, но, связав звериными жилами кожи друг с другом, они таким образом закрывают все тело. И их младенцы вынянчиваются у них не так, как у остальных людей. Дети скритифинов выкармливаются не женским молоком, и сосут они не материнскую грудь, но выкармливаются только мозгом пойманных животных. Как только женщина родит, она заворачивает новорожденного в шкуру животного, тотчас же привешивает ее к какому-нибудь дереву, кладет ему в рот мозг, а сама тотчас же отправляется с мужем на обычную охоту. Они все делают вместе и на это занятие охотой ходят вместе. Таков образ жизни этих варваров.

 

Но другие жители Фулы, можно сказать, все, не очень отличаются от остальных людей: они поклоняются многим богам и демонам (гениям), живущим на небе и в воздухе, на земле и в море, и некоторым другим мелким божествам, считающимся, что они находятся в водах источников и рек. Они непрерывно приносят всякие жертвы, приносят жертвы мертвым и героям. Из жертв они считают самой прекраснейшей принесение в жертву человека, который был их первым военнопленным».

 

Кровавый обычай человеческих жертвоприношений долгое время сохранялся по всему миру, особенно у народов, не затронутых цивилизацией. Так, вплоть до испано-португальских завоеваний и последующей англофранцузской колонизации он практиковался среди индейцев обеих Америк. В далеком прошлом, в эпоху глобальных геофизических и климатических катаклизмов, прапредки индейцев мигрировали из Туле на юг, заняв и освоив постепенно, в течение многих веков и тысячелетий, обширные территории Северной, Центральной и Южной Америки. Память о древней прародине долгое время сохранялась в некоторых принесенных с Севера названиях. Так, столица древнего центральноамериканского государства тольтеков именовалась, как и сама прародина, – Тула. Да и сам этноним тольтеки происходит от того же корня. Тольтекская столица (на территории современной Мексики) просуществовала до XII в.н.э. Предположение о лексической и смысловой сопряженности этнонима тольтеков и названия их главного города с легендарной приполярной территорией Туле в свое время было высказано одним из основоположников современного традиционализма Рене Геноном (1886–1951) в его знаменитом эссе «Атландида и Гиперборея».

 

 Тольтекская Тула с ее реставрированными памятниками (включая знаменитую пирамиду Кецалькоатля) – один из известнейших архитектурно-археологических комплексов Нового Света. Однако в данном случае нас интересует этимология тольтекского названия города:

 

1) восходит ли она к запредельно-древним временам, когда прапредки индейских племен вычленялись из общей этнолингвистической массы и начали свое миграционное шествие по американскому континенту, покинув общую прародину всех народов мира (предположительно, не ранее 40 тысяч лет до н.э.);

 

 2) принадлежит ли она исчезнувшему народу, прибывшему с одного из погибших гипотетических материков или архипелагов Атлантиды или Арктиды;

 

 3) является ли автохтонным – с учетом того, что сама культура тольтеков была кратковременной (в пределах трех столетий) и сравнительно поздней.

 

 Но если даже остановиться на последнем возможном объяснении – нельзя отрицать, что сами тольтеки возникли не на пустом месте и не вдруг – у них были предки и прапредки, в словарном запасе которых непременно были слова с корневой основой «тул[а]». Кроме того, на месте разрушенной столицы государства тольтеков ранее существовал легендарный город индейцев науа – Толлан (или Тольян), чье название созвучно лексеме «тул». И эту цепочку поколений, тянущуюся в глубь веков, опять-таки можно проследить до начала распада единой этнолингвистической общности всех народов и языков мира*.

 

* Вопрос о моногенезе языков и культур мира неоднократно затрагивался мной в предыдущих публикациях и, в частности, в книгах «Тайны русского народа» и «Загадки Русского Севера». К ним и отсылаю всех, кого заинтересует данная проблема. – Прим. автора.

 

А что общего, скажем, между названиями русского города Тула и морского животного «тюлень»? Сразу видно – общий корень! Но почему? Макс Фасмер – автор самого подробного на сегодня, хотя и очень несовершенного четырехтомного «Этимологического словаря русского языка», – поясняет: к нам слово «тюлень» попало из восточносаамского языка, где оно звучит как tulla. У саамов смысл данного слова явно навеян памятью о древнем арктическом материке или архипелаге – Туле. От того же наименования Туле (точнее, от лежащего в его основе корня) происходят и различные русские слова с корнем «тул», включая и русский город Тулу.

 

Конечно, вряд ли российская Тула имеет прямое отношение (по принадлежности) к древнему Туле. 

 

Однако налицо самоочевидное свидетельство: прапредки русского (так же, как и саамского) народа вполне могли знать о существовании легендарной страны, название которой означало нечто скрытое и заветное – они-то и дали наименование тому месту, где впоследствии возник современный город Тула (дословно – «потаенное место»). Именно такой смысл имеет, согласно словарю Владимира Даля, понятие «тула». Это – «скрытое, недоступное место» – «затулье», «притулье» («тулить» – укрывать, скрывать, прятать и т.п.). Есть и другие русские слова с этим корнем: «туловище» – тело без учета головы, рук и ног (более чем фундаментальное понятие); «туло» – колчан в виде трубки, где хранятся стрелы (отсюда – «втулка»). Производными от той же корневой основы в русском языке являются слова: «тыл» – затылок и вообще – задняя часть чего-либо, «тло» – основание, дно (в современном языке сохранилось устойчивое словосочетание «дотла»); «тлеть» – гнить или чуть заметно гореть и т.д. (Интересно, что в финском языке слово tuli означает «огонь», то есть, как и русское «тлеть», связано с горением.) Тем самым имя города Тула имеет богатейшее смысловое содержание. Топонимы с корнем «тул» вообще имеют чрезвычайное распространение: города Тулон и Тулуза во Франции, Тульча – в Румынии, Тульчин – на Украине, Тулымский Камень (хребет) – на Северном Урале, река в Мурманской области – Тулома, озеро в Карелии – Тулос. И так далее – вплоть до самоназвания одного из дравидских народов в Индии – тулу.

 

О далекой северной островной земле Тулия, или Тули, наперебой сообщали и средневековые арабские авторы – географы, историки, космографы. Так, философ Аль Кинди (ум. в 961/962 г.) писал об огромном острове Тулия и большом городе на нем с тем же названием, расположенных «в северном конце обитаемой земли, под северным полюсом». Хотя упомянутая страна и окружена «великим морем», дальше нее плыть уже некуда – никакой другой земли в Северном (Ледяном) океане больше нет. Космограф Димешки, развивая данные сведения, подчеркивает, что земля Тулия населена славянами. Сказанное перекликается с известиями об Острове русов других арабских путешественников и купцов, побывавших на Руси в основном еще во времена язычества. Почти все они в один голос утверждали, что русские (и славяне) обитают на каком-то далеком острове. Данный факт, кстати, получил отражение в русских средневековых «Космографиях» и прилагаемых к ним картах, где территория России вплоть до XVIII в. изображалась наполовину как архипелаг, острова которого вытянуты полукругом.

 

Архетип Острова широко распространен в мифологиях различных народов мира. Так, в карело-финских рунах, объединенных и литературно обработанных Элиасом Лёнротом в стройный текст «Калевалы», Остров (по-фински – Сара) – это далекая, забытая и во многом незнаемая северная прародина, откуда ведут свое подлинное происхождение многие герои. Например, одно из прозвищ Лёмминкяйнена – Сарилайнен (что переводится как Островитянин). Точно так же и Северная Страна Тьмы – Похъёла, – где разворачиваются многие события «Калевалы», имеет второе, более архаичное название – Сариола. 

 

* * *

 

Гиперборея столь же знаменита, как и ее географическая сестра – Атлантида. Обе – звенья одной цепи, участь обеих одинакова: они погибли в результате мощного природного катаклизма. Но какие бы катаклизмы ни сотрясали Землю, всегда остаются неуничтожимые следы. Во-первых, чудом сохранившиеся свидетельства античных источников – разрозненные, противоречивые, но нисколько не утратившие своей ценности. Во-вторых, материальные памятники (точнее – то, что от них осталось по прошествии тысячелетий), сохранившиеся по периферии и на возвышенностях погрузившегося на дно материка – Арктиды-Гипербореи. Наиболее перспективными в этом отношении являются Кольский полуостров, край древнего солнечного божества – Коло, Карелия, Полярный Урал, Новая Земля, Шпицберген (русский Грумант) и другие северные территории. В-третьих, идейное гиперборейское наследие, дожившее до наших дней в виде мифологемы Золотого века.

 

Северная островная прародина однозначно отождествлялась в народной памяти со Страной счастья и царившим там некогда Золотым веком. Применительно к Похъёле-Сариоле символом такого неизбывного благополучия выступает мельница Сампо, способная обеспечить постоянным пропитанием и достатком любое количество людей. Античный мир создал более обобщенный образ – процветающие Острова Блаженных, царство любви, согласия и благоденствия, расположенное в Гиперборее, в северной части Океана, который по античным представлениям являлся бескрайней рекой, опоясавшей Землю. Острова Блаженных – Твердыня Крона и Царство Света, где, согласно Пиндару, «под солнцем вечно дни – как ночи, и ночи – как дни»:

 

Там горят золотые цветы [символика Золотого века. – В. Д.], 
Возникая из трав меж сияющими деревьями 
Или вспаиваемые потоками. 
Там они обвивают руки венками и цепями цветочными 
По правым уставам Радаманфа.

 

(Перевод М. Л. Гаспарова)

 

 Радаманф (Радамант), сын Зевса и Европы – один из судей, решающих, кого допустить или не допустить после смерти в Северный рай, так как, согласно позднейшим представлениям, Острова Блаженных, сделались еще и прибежищем душ умерших. Впоследствии Острова Блаженных стали даже ассоциироваться и с Подземным царством Аида, где, несмотря на вселявшийся живым ужас, продолжали действовать законы справедливости: в подземный счастливый мир попадали души только достойных людей, которые устанавливали между собой естественную гармонию. То, что царство Аида находится не где-нибудь, а далеко на Севере, видно из Гомеровой «Одиссеи». Встреча главного героя поэмы с душами умерших происходит в царстве полярной ночи. Для общения с потусторонним миром Одиссею не пришлось спускаться ни в какие подземелья. Чтобы вызвать для разговора души умерших, нужно, оказывается, выкопать яму – длиной и шириной в локоть (но не где попало, а на краю земли и побережья океана, надо полагать, Ледовитого), совершить возлияние медом, вином и водой, а спустя некоторое время принести в жертву бесплодную корову и черного барана. Вот души и слетятся из-под земли, как мухи на сладкое. Детали эти вообще-то не очень существенны для рассматриваемой темы. Важно одно – все описываемое происходит на Севере. Воспоминания о счастливом прошлом индоевропейцев и о далекой северной прародине сохранились в священной книге древних иранцев «Авесте» и соответствующих главах величественной эпической поэмы Фирдоуси «Шахнаме». Здесь рассказывается о благословенном правителе Джемшиде (в «Авесте» это первопредок Йима), во время семисотлетнего царствования которого на Земле наступил Золотой век:

 

Земля отдохнула, раздоры забыв; 
Джемшиду и зверь покорился, и див. 
И славной людей одарил он судьбой; 
Державный престол озарил он собой. 
...Забыв о заботах, не помня кручин, 
Под говор струны, за ковшами вина, 
Вся знать пировала, веселья полна. 
И люди тот праздник святой сберегли, 
Как память о древних владыках земли. 
Три века так жизнь беспечально текла, 
Не знали в ту пору ни смерти, ни зла...*

 

 * Здесь и далее перевод Ц.Б. Бану-Лахути.

 

Другое название Страны загробного блаженства и счастья, перекочевавшее в средневековую, а затем и в современную культуру, – Элизиум, или Елисейские поля. На фундаменте этих архаичных представлений, в конечном счете, сформировалось и христианское понятие рая. Другими словами, подлинные истоки этого фундаментального представления находятся на Русском Севере. Но вначале был северный остров, поименованный в древнеиндийской мифологии Шветадвипа. В «Рамаяне» – великом индийском эпосе, переполненном реминисценциями, так описывается блаженный край, где живут люди, не ведающие ни бед, ни забот: «Здесь находится великий Белый Остров (Шветадвипа) вблизи Млечного (Ледовитого) океана (Кширода), где обитают великие, могучие люди, прекрасные, как лунный свет. Они стройны и плечисты, наделены великой как физической, так и духовной силой, и голос их подобен грому». В «Махабхарате», в книге «Нараяния», также подробнейшим образом описывается светозарная Страна счастья – Шветадвипа (Белый Остров) «на севере Молочного моря», где живут «люди светлые, сияющие, подобно месяцу».

 

В русском народном мировоззрении данная мифологема Страны всеобщего счастья и индивидуального блаженства известна как апокрифические Макарейские (Макарийские) острова (что, собственно, является греческим эквивалентом Островов Блаженных: makarios означает «блаженный», «счастливый»):

 

На Макарийских островах, 
Куда не смотрят наши страны, 
Куда не входят смерть и страх 
И не доходят великаны, – 
На Макарийских островах 
Живут без горя человеки, 
Там в изумрудных берегах 
Текут пурпуровые реки. 
Там камни ценные цветут, 
Там все в цветенье вечноюном, 
Там птицы райские живут – 
Волшебный Сирин с Гамаюном...

 

Константин Бальмонт

 

Итак, Гиперборея не просто социокультурный феномен. Гиперборея – это еще и мировоззрение. Можно даже сказать – философия. Именно гиперборейское идейное наследие в преломленном и символизированном виде дошло до наших дней в виде мифологемы Золотого века. Философия Золотого века утрачена вроде бы навсегда. И тем не менее она едва ли не генетически сохранилась в основных своих чаяниях и надеждах на лучшее будущее в памяти поколений и каждого отдельно взятого человека. Золотой век – эпоха справедливости, благоденствия и процветания первобытных людей, живших в мире и достатке, не знавших голода и болезней. Античные авторы однозначно связывали «золотое время» человеческой истории с северной Гипербореей и гиперборейцами – сильными, счастливыми, не ведавшими невзгод и болезней.

 

Гиперборейцы – потомки титанов, свидетели и участники титаномахии. На это прямо указывают античные авторы: «Гиперборейцы были титанического происхождения... Они взросли из крови бывших прежде титанов». Вспомним, море вблизи Гипербореи именовалось Кронидским, по имени главы «партии титанов» Крона – отца Зевса. Да и сам Крон, если отвлечься от поздней про-олимпийской версии о низвержении в Тартар, продолжал властвовать на Островах Блаженных, расположенных именно на широте Гипербореи и, скорее всего, просто тождественных ей. Жизнь на Островах Блаженных, как она представлялась и описывалась античными авторами, почти полностью совпадала с описаниями жизни гиперборейцев и мало чем отличалась от рая земного.

 

Как уже упоминалось, среди титанов – хозяев севера Евразии – был и Япет (Иапет), ставший прообразом библейского Иафета (Яфета), от сына которого – Мосоха (Мосха, Моска) произошли московиты – жители Москвы и Московии.

 

В память о Золотом веке и царстве счастья и добра, справедливости и изобилия справлялись самые веселые праздники древности – дионисии у греков и сатурналии у римлян. Все необузданное веселье рождественских карнавалов, святок, ряжения и колядования с подарками и игрушками, наряжанием деревьев (в настоящее время – в основном елки) и расцвечиванием их огнями – все это идет от дионисии и сатурналий, а еще раньше – от гиперборейских традиций. Вот одно из описаний – в стиле бурлеска – той стародавней счастливой и безмятежной жизни: 

 

Там миром дышала природа кругом; 
Постоянной он был ей стихией. 
Не страх, не болезни рождала Земля; 
Добровольно давала, что нужно. 
Там в канавах златое струилось вино; 
С калачами там сайки дралися. 
Умоляю тебя: «Что же ты губы надул? 
Знай, бери из нас ту, что белее!..» 
Ни раба там мир не видел, 
Ни рабыни никогда...

 

Средневековый манихейский текст, опирающийся на древнеиранские и иные источники, также хранит описание Царства Света, где обитают блаженные:

 

...Там места нет ни злобе и ни козням; 
Рождение и смерть, разрушаемое и преходящее – 
Всего этого лишено Царство Света... 
Из сотен потоков, рек, озер и вечно бьющих ключей 
Струится живая вода (амброзия), глубокая и чистая, 
Ароматная и удивительная, 
И в ней нельзя ни утонуть, ни захлебнуться; 
Нет здесь и наводнения, несущего беду и разорение. 
Здесь – драгоценные деревья, растущие в один ряд, 
Их драгоценные плоды всегда в соку, не вянут и не гниют, 
Все они одинаковой величины и лишены червоточины, 
Свежи, сочны, обильны и поистине вечно существуют. 
Драгоценная Страна Света беспредельна, 
Искать ее край и берег бесполезно; 
Поистине, она свободна от малейшего угнетения, 
В ней нет нужды и убытка, 
Здесь каждый движется, как хочет, 
Живет по своей вольной воле.

 

В памяти северных народов смутные воспоминания о Золотом веке закодированы в форме разного рода мифологем. У карело-финских народов, например (как уже говорилось), она запечатлелась в виде образа-символа волшебной мельницы Сампо (по-саамски – Сайво), которая расширилась до размеров Страны изобилия, существующей в потустороннем мире.

 

В русском фольклоре также имеется рудиментарная память о чудесной мельнице – символе вечного изобилия и счастья. Это – известный сюжет о волшебных жерновках, их герой сказки добывает на небе, взобравшись туда по стволу и ветвям огромного дуба (коррелят Мирового Древа). В середине прошлого века в Смоленской губернии была записана и другая побасенка, впитавшая народные представления о Золотом веке. Речь идет о фантастической Небесной избушке, у нее «стены из пирогов, печка из блинов, столы сырные, лавки пряничные, и всего в ней довольно: и масла, и творога, и меда». Вообще есть все основания полагать, что большинство эпизодов волшебных сказок, связанных со счастливой жизнью и благоденствием (особенно в конце), есть не что иное, как архетип Золотого века, сохраняемый (независимо от чьих бы то ни было воли и желания) в коллективной бессознательной памяти народа о счастливом прошлом и передаваемый, как эстафета, от поколения к поколению.

 

Классической мифологемой перманентного достатка является и знаменитая скатерть-самобранка, а также образ Золотого царства, рассказ о котором предваряет присказка о месте, где текут молочные реки с кисельными берегами. (Нелишне также вспомнить еще раз, что символический образ «молочных рек» напрямую сопряжен с Молочным морем – так в старину именовался у индоевропейцев покрытый белым снегом и льдами Северный Ледовитый океан.) Мифологема «молочные реки» присутствует и в известных описаниях Золотого века у античных авторов:

 

Не отдыхая, поля колосились в тяжелых колосьях, 
Реки текли молока, струились и нектара реки, 
Капал и мед золотой, сочась из зеленого дуба. 
Это – Овидий. Ранее Гесиод описывал Золотой век еще детальнее: 
Создали прежде всего поколенье людей золотое 
Вечно живущие боги, владельцы жилищ олимпийских. 
Был еще Крон-Повелитель в то время владыкою неба. 
Жили те люди, как боги, с спокойной и ясной душою, 
Горя не зная, не зная трудов. И печальная старость 
К ним приближаться не смела. В пирах они жизнь проводили. 
А умирали, как будто объятые сном. Недостаток 
Был им ни в чем не известен. Большой урожай и обильный 
Сами давали собой хлебодарные земли. Они же, 
Сколько хотелось, трудились, спокойно сбирая богатства...

 

Похожие характеристики Золотого века и его привязку к северным регионам можно обнаружить в других первоисточниках. Священная книга древних иранцев – «Авеста» – рисует царство первопредка Йимы, где не было ни зноя, ни холода, ни боли, ни смерти. Фирдоуси в «Шахнаме» уточняет: «Не знали в ту пору ни смерти, ни зла». Индоевропейская общность тогда еще не была расчленена. Впоследствии грянули морозы и сковали землю, они-то и заставили прапредков современных иранцев мигрировать в южном направлении. Но и в сопредельных культурах Евразии и других континентов сохранились воспоминания о счастливом прошлом. Так, на островах Океании зафиксированы предания о сказочной эре изобилия и блаженства. Островитяне верят, что рано или поздно все умершие предки когда-нибудь вновь вернутся домой на кораблях, груженных богатством и припасами, и на островах вновь наступит Золотой век.

 

В китайских преданиях расцвет идеальных общественных отношений связывается со временем царствования легендарных императоров Яо и его зятя и преемника Шутя (последний, кстати, обладал способностью летать, подобно птице, на собственноручно изготовленных крыльях – прямая аналогия с древнегреческим Дедалом). Китайцы были убеждены, что жители далекой Страны счастья, недосягаемой для порочных людей, владеют секретом продления жизни. Поиски и приобретения эликсира бессмертия превратились в навязчивую идею для многих владык Поднебесной империи. Ради достижения заветной цели формировались и отправлялись во все концы света сухопутные отряды и морские флотилии. Некоторые из них достигали полярной кромки льдов, принимая их за облачную землю, уводящую прямо на небо. Посланцы императоров ни с чем возвращались домой, где рассказывали и записывали чудесные истории: «Да, мы видели далеко на севере прекрасные высокие горы, подпирающие край неба». Однако при приближении кораблей священные горы, ослепительно сверкая, начинали погружаться в пучину. Или налетал неожиданный шквал, и судно останавливалось. С корабельных мачт отчетливо различались и люди, и дома, и деревья, и животные, и птицы. Все свидетельствовало о достатке и благополучии.

 

Да и сами аборигены Севера от поколения к поколению передавали захватывающие предания о Стране счастья, которая некогда процветала на территории Арктики. Более того, следы ее не затерялись и сейчас. Еще в 1924 г. советский этнограф (и будущий писатель) Степан Григорьевич Писахов (1879–1960) слышал и записал на Новой Земле от старика-ненца удивительную историю:

 

«Если пройдешь льды, идя все к северу, и перескочишь через стены ветров кружащих, то попадешь к людям, которые только любят и не знают ни вражды, ни злобы. Но у тех людей по одной ноге, и – каждый отдельно – они не могут двигаться, но они любят и ходят обнявшись, любя. Когда они обнимутся, то могут ходить и бегать, а если они перестают любить, сейчас же перестают обниматься и умирают. А когда они любят, они могут творить чудеса».

 

Достаточно концентрированное и обобщенное воспоминание о Золотом веке на севере Евразии сложилось и в древнеиндийской мифологии. Никогда не переставали удивлять слушателей устных преданий подробности о волшебной Стране счастья, где «не было ни болезней, ни обмана, ни зависти, ни плача, ни гордыни, ни жестокости, не было ссор и нерадивости, вражды, обид, страха, страданий, злобы и ревности». Страна изобилия и счастья однозначно связана в представлении прапредков индийцев и других индоевропейцев с Полярной горой Меру – обители первотворца Брахмы и первоначального места пребывания других индийских богов. Вот как описывается благословенная полярная прародина и царящий там Золотой век в 3-й книге «Махабхараты», носящей название «Араньяка-парва» («Лесная»): 

 

«На тридцать три тысячи йоджан (раскинулась) золотая гора Меру, царица гор. Здесь (расположены), о Мудгала, сады Богов – Нандана и другие благодатные места отдохновения праведников. Там нет ни голода, ни жажды, ни усталости, нет страха холода или жары, не бывает ничего неблагого или такого, что вызывает отвращение, нет никаких болезней. Всюду там веет нежными ароматами, всякое прикосновение приятно. Отовсюду там, о мудрец, льются звуки, чарующие душу и слух. Здесь нет ни печали, ни старости, ни тревог, ни страданий».

 

Не правда ли, приведенный отрывок нам что-то напоминает? Ну конечно же, описание Плинием Старшим счастливой жизни гиперборейцев! Некоторые обороты совпадают почти текстуально!

 

Согласно представлениям индоариев, которые сформировали ядро своей идеологии на полярной прародине, владыкой Севера и хранителем традиций Золотого века является бог богатства Кубера. Одновременно он является и властелином подземного царства. Первоначально Кубера никаким богом даже и не был. К сонму бессмертных небожителей его причислили за подвижническую жизнь и благочестие. С тех пор Кубера и стал стражем Севера. На отрогах Вселенской горы Меру Кубера владел райским садом, но предпочитал жить под землей, где скопил несметные богатства. Кстати, имя древнего бога Севера созвучно с именем саамского исполина Куйвы, чье стометровое наскальное изображение вознеслось над священным Сейдозером в самом центре Русской Лапландии, где недавно были обнаружены материальные следы и памятники, восходящие к гиперборейским временам.

 

Среди множества волшебных диковинок, которыми обладал Кубера, была и летающая колесница. Впоследствии ее похитил злой демон (ракшас) Равана – главный соперник и враг всех ведийских богов. На ней он сражался с Рамой – героем великого индийского эпоса «Рамаяна». Но создана летающая колесница была на Севере, что вполне соответствует сведениям древних авторов о гиперборейцах как о летающем народе и существовавшей в далеком прошлом на Севере чуть ли не «перьевой цивилизации».

 

 Очень многие древние авторы настойчиво говорят о летательных способностях гиперборейцев. Может ли быть такое: чтобы древние жители Арктики владели техникой воздухоплавания? А почему бы и нет? Ведь сохранилось множество изображений вероятных летательных аппаратов – типа воздушных шаров – среди наскальных рисунков Онежского озера. Есть среди них и предположительное изображение летящего гиперборейца.

 

 Русский фольклор также сохранил немало образов-символов летательных средств: летучий корабль, деревянный орел, ковер-самолет, ступа Бабы Яги и др. Эллинский Солнцебог Аполлон, рожденный в Гиперборее и получивший по месту рождения один из своих главных эпитетов, как уже говорилось, постоянно посещал свою далекую родину и прародину практически всех средиземноморских народов. Сохранилось несколько изображений Аполлона, летящего в Гиперборею. При этом художники упорно воспроизводили совершенно нетипичную для античной изобразительной символики крылатую платформу, восходящую, надо полагать, к какому-то реальному первообразу. 

 

Крылатыми или окрыленными были и другие божества и герои Древней Эллады, так или иначе связанные с Гипербореей. Нередко изображалась крылатой Аполлонова сестра-близнец Артемида. Вместе с братом она была зачата и рождена в краю незаходящего Солнца. Аполлодор (1, IV, 5) рисует ее заступницей гиперборейцев. О гиперборейской принадлежности Артемиды говорится и в древнейшей оде Пиндара, посвященной Гераклу Гиперборейскому. Согласно Пиндару, Геракл достиг «земель, что за спиной у ледяного Борея» (то есть Гипербореи), чтобы совершить очередной подвиг – добыть Киринейскую лань. 

 

Там дочь Латоны, 
Стремительница коней, 
Встретила его, 
Пришедшего взять 
Из теснин и извилистых недр Аркадии 
По указу Еврисфея, по року отца 
Златорогую лань... 

 

Латона – латинизированное имя титаниды Лето, матери близнецов Аполлона и Артемиды, единственной из титанова племени, допущенной впоследствии на Олимп. Имя Лето и вся история рождения ее детей – лишнее подтверждение и гиперборейских корней древнегреческой мифологии, и ее тесных связей с воззрениями других народов, ведущих происхождение от гиперборейцев. Во-первых, Лето – дочь титанов Коя и Фебы, а место обитания титанов – Север (Диодор Сицилийский прямо указывает, что родина Лето – Гиперборея). Во-вторых, Лето – не просто имя древнегреческой полубогини, но еще и исконно русское слово «лето», означающее время года (отсюда же «лета» – синоним самого времени). Корневая основа этого слова – общеиндоевропейская. Смысл его многозначен: в том числе – время года между весной и осенью, но и время года, соответствующее непрерывному солнечному дню в приполярных областях. На северную принадлежность понятия «лето» указывает также и то, что при чередовании согласных звуков «т» и «д» (или же «т» можно рассматривать как приглушенный «д») получается «лед».

 

Но и это еще не все. Корень «лет» лежит в основе целого семейства слов и понятий со смыслом «летать».

 

И вновь напрашивается аналогия с гиперборейцами как летающим народом. У Лукиана сохранилось описание летающего гиперборейского мага, посетившего Элладу: на глазах у изумленных зрителей он летал по воздуху, ступал по воде и медленным шагом проходил через огонь. Летающей была и сама титанида Лето, когда, преследуемая ревнивой Герой, устремилась от границ Гипербореи по всему свету искать прибежище, где бы она могла разрешиться от бремени. Такое место она отыскала на острове Делос, где впоследствии возникло святилище Аполлона, куда гиперборейцы постоянно присылали свои дары. Летающими, естественно, были и дети Лето-Латоны – Артемида и Аполлон. Солнцебог Аполлон Гиперборейский нередко изображался летящим на свою родину на колеснице, запряженной лебедями, или на «аппарате» с лебедиными крыльями. А Пиндар прямо называет гиперборейцев «служителями Аполлона» (Pind. Ol. 3. 16–17).

 

Крылатую атрибутику (летающие сандалии) имеет и бог Гермес, сын Зевса и нимфы-плеяды Майи (откуда русское название весеннего месяца – май). Он также был тесно связан с северными широтами. И не мог быть не связан, – коль скоро прапредки эллинов были родом из своей индоарийской полярной прародины, откуда они и двинулись на Балканы после климатического катаклизма, унося с собой и архаичную мифологию. Персей Гиперборейский завладел своими знаменитыми крылатыми сандалиями тоже на родине Солнца – в Гиперборее. Для этого ему пришлось обмануть сестер горгоны Медусы (Медузы) – грай (старух), у которых был один-единственный зуб и один-единственный глаз на троих. Между прочим, сходная мифологема с единственным зубом встречается и в одной из волшебных сказок аляскинских эскимосов. А сколько еще подобных совпадений, включая и воспоминания о летающих существах, в мифологии полярного и приполярного региона!

 

Думается, неслучайно и в северном искусстве сложился настоящий культ крылатых людей. Уместно предположить, что особо любимые и чтимые на Руси образы птицедев – Сирин, Алконост и Гамаюн – уходят своими корнями в глубокую гиперборейскую древность. Не обязательно напрямую – скорее всего, через взаимодействие разных культур, опосредованных в пространстве и времени. Совсем недавно множество бронзовых фигурок крылатых людей вновь заставляющих вспомнить о гиперборейцах, обнаружено при раскопках святилища на острове Вайга, расположенном в акватории Ледовитого океана, – месте прописки древней Гипербореи.

 

Кстати, исконные аборигены Севера – лопари – еще в прошлом веке носили своеобразные головные уборы: высушенные шкурки водоплавающих птиц, снятые вместе с перьями. Похожие головные уборы, по форме напоминающие водоплавающих птиц, носили алеуты; у них же были распространены и птичьи маски. До сих пор во время традиционных празднеств саамы, одетые в костюмы птиц, исполняют «птичий танец». Подобные танцы распространены многих архаичных культурах. Фотографию аналогичного танца у североамериканских индейцев пуэбло, одетых почти в такие же костюмы, что и российские саамы, можно найти в альбоме-монографии Тура Хейердала «Искусство острова Пасхи» (М., 1982; рис. 311-а), где приводится уникальный иллюстративный материал по сравнительному анализу древних и современных культур.

 

Некоторые птицы еще в древности стали гиперборейскими символами. Таков лебедь: благодаря фольклору его смысловая нагрузка, пережив ряд трансформаций, перешла в мировоззрение современных народов. Лебедь – священная птица древних славян и индоевропейцев. В местах проживания наших далеких предков (на Полтавщине) археологи раскопали датируемые VI–V вв. до н.э. зольники – остатки культовых огневищ, окаймленные вырезанными из земли и раскрашенными в белый цвет двухметровыми фигурами лебедей. Среди археологических находок в местах расселения западных славян – солнечные колесницы, запряженные лебедями, хорошо знакомые по культу Аполлона. По русским летописям и историческим легендам, сестра трех братьев – основателей Киева, звалась Лыбедь. Лебедь одинаково популярен во всех частях света, но особенно – на Русском Севере. Недаром Николай Клюев в программном стихотворении «Песни Гамаюна» провидчески провозглашал: «Север – лебедь ледяной». 

 

Образ лебедя в русской и славянской мифологии связан со светлым и радостным началом. Образ, воспетый Пушкиным, – царевна Лебедь, олицетворяет именно такое древнее светоносное божество. Пушкин ничего не прибавил и не убавил к неувядающим народным представлениям о прекрасной волшебной деве с горящей звездой во лбу, чья вселенская предназначенность выражается в следующих космических функциях:

 

Днем свет белый затмевает, 
Ночью землю освещает, 
Месяц под косой блестит, 
А во лбу звезда горит.

 

Устойчивые представления о Лебединых девах прослеживаются до самых последних глубин, зафиксированных в литературных и фольклорных источниках. Образ этот одинаково распространен в славянских и скандинавских сказках. Лебединые девы, которые прилетают к реке или озеру, сбрасывают лебединое одеяние, превращаясь в волшебных красавец, и купаются в прохладной воде. Здесь-то и подстерегает их добрый молодец. Похожая птицедева – Лебединая богиня – известна и у российских ненцев. В немецких преданиях Лебединые девы трансформировались в колоритные образы валькирий – крылатых дев, реющих над полем битвы. Сказочные валькирии, как и полагается Лебединым девам, часто появляются у реки, сбрасывают лебединое оперение и плещутся в прохладной воде. Кто спрячет их одеяние – под власть того они и попадают. Именно так в «Песне о Нибелунгах» один из главных героев заставляет Лебединую деву предсказать ему будущее.

 

Представления, аналогичные индоевропейским, сохранились и у других народов, населяющих Север нашей Родины. Сходные персонажи есть у ненцев, бурят, якутов и др. При раскопках знаменитых Пазырыкских курганов на Алтае, относящихся к V–III вв. до н.э., в погребальной камере было обнаружено множество войлочных фигур лебедей. Все это свидетельствует о том, что гиперборейская лебединая символика охватывала значительные пространства Евразии и распространялась на многие разноязычные народы на протяжении многих тысячелетий. На алтайской реке Лебеде (!) – притоке Бии – и поныне проживает тюркоязычный народ лебединцы, ведущий свою родословную от первопредка Лебедя, не догадываясь даже о его тотемном происхождении.

 

Образ Лебедя, Человека-Лебедя и лебединой символики проходит через всю историю культуры народов Евразии: от древнейшего ковша в виде лебедя, найденного при раскопках первобытной стоянки (III–II вв. до н.э.) на Среднем Урале, и петроглифов Онежского озера до нежных античных богинь. Крылатые девы со стилизованным оперением встречаются и на русских вышивках. Справедливости ради необходимо отметить, что не всегда женские лебединые образы несут стопроцентно положительную нагрузку. Марья – Лебедь Белая из былины о Михаиле Потыке – не просто соблазнительница, но и погубительница русского богатыря, за что заслуженно лишилась головы.

 

Средневековые рыцарские легенды содержат немало сведений и смутных воспоминаний о древнейшей истории, включая и гиперборейские времена. В тайных сказаниях ордена тамплиеров о гибели Атлантиды упоминается гиперборейская раса людей, что пришла с Севера в Эпоху Белого Солнца. Цикл легенд о священном Граале напрямик указывает на волшебную северную страну, где в неприступном замке хранится чудодейственный Грааль, дарующий бессмертие и тайное знание. Оттуда и прибывает в челне, запряженном лебедем, Лоэнгрин – сын хранителя Грааля Парсифаля. В описаниях самого Грааля нет единообразия. В наиболее распространенной версии он представляет собой чашу с напитком бессмертия. Однако в монументальной поэме Вольфрама фон Эшенбаха «Парсифаль» (XIII в.) Грааль изображается в виде камня, излучающего волшебный свет. Достаточно взглянуть на него, и человеческая жизнь продлится. Такая трактовка сближает Грааль со знаменитым Алатырь-камнем русских легенд и заговоров. Что касается главного назначения Грааля – даровать бессмертие, то данное свойство по своему смыслу близко действию живой и мертвой воды из русских сказок, способной оживлять умерщвленных героев. Кроме того, функционально Грааль сходен со знаменитым Кощеевым яйцом: оно не только находилось за тридевять земель в недосягаемом месте, но и обладало живительными свойствами. В одной из сказок, записанных со слов сибирской сказительницы Н.О.Винокуровой, Орел-царевич после победы над Кощеем оживляет умерщвленного отца с помощью Кощеева яйца.

 

Существует легенда, что древнескандинавские викинги сверяли удачу своих разбойных набегов с полетом лебедей. Так это или не так – теперь проверить трудно. А вот покорителю Сибири Ермаку путь за Урал совершенно точно по лебединой наводке открылся. Народный сказ про то, обработанный Павлом Петровичем Бажовым (1879–1950), называется «Ермаковы лебеди». Ермак, как известно, – казацкое прозвище, настоящее же его имя было Василий, а фамилия совсем тотемного происхождения – Оленин. Так вот, взял однажды мальчик Васютка (будущий Ермак) три яйца из гнезда погибшей лебедихи и подложил их дома под гусыню. Она-то и высидела лебедят, они потом до самой Ермаковой смерти дарили ему удачу: и на россыпи драгоценных самоцветов наводили, и путь в Сибирь указали. «Вовеки бы ему в сибирскую воду проход не найти, кабы лебеди не пособили» – вот какое мнение навсегда укрепилось в народе.

 

Весь песенно-сказочный фольклор Руси и поэзия России расцветали под сенью лебединых крыльев. Лебединый образ русский человек впитывает с молоком матери, он передается как драгоценная память предков. Когда поэт пишет: «О Русь, взмахни крылами!» – у русского читателя, скорее всего, возникает ассоциация птицы-лебедя. Россия – это и есть царевна Лебедь, ставшая почти что олицетворением Руси. И не только олицетворением. По свидетельству византийского историка X в. императора Константина Багрянородного, сама территория, где жили древние русы, именовалась Лебедией. Впоследствии это дало право Велимиру Хлебникову назвать новую Россию «Лебедией будущего».

 

* * *

 

 Еще Овидий писал об одеянии гиперборейцев «будто бы тело у них одевается в легкие перья» (Ovid. Met. XV, 357). Имеются и другие – прямые и косвенные – факты, подтверждающие слова римского поэта-классика. Так, Страбон описывает еж годные человеческие (!) жертвоприношения на острове Левкадия. Преступника сбрасывали со скалы, н , чтобы не лишать его шанса остаться в живых, к нему привязывали живых птиц и перья, что якобы могло спасти несчастного.

 

 Античные первоисточники сохранили некоторые имена гиперборейцев и географические гиперборейские названия. В Геродотовой «Истории» приводятся имена четырех гиперборейских девушек: Арга, Опис, Гипероха и Лаодика. Две последние были отправлены в Средиземноморье с традиционными дарами исторической прародины в сопровождении пяти гиперборейских охранников. Однако никто из семи посланцев не вернулся домой: девушки были обесчещены, мужчины, надо полагать, убиты или проданы в рабство. После случившегося гиперборейцы раз и навсегда оборвали прежние связи. Геродот называет также и гиперборейские мужские имена: Абарис и Аристей. Первый странствовал по всей земле с эмблемой Аполлона и считался просветителем эллинов.

 

 У античных авторов сохранились и некоторые гиперборейские географические названия. Наиболее известное из них – полноводная река Эридан (Иридан), вместе со своим притоком Роданом протекающая в Гиперборее. На картах Меркатора изображено целых четыре полноводных реки. Интересно, какие из них Эридан и Родан? Название гиперборейских протоков впоследствии было присвоено рекам на Апеннинах. Однако гидронимы Эридан и Родан наидревнейшего происхождения. Образующие их лексические основы уходят своими корнями в индоевропейскую языковую общность. В названии обеих рек один и тот же общий корень «дан», изначально означающий реку и входящий в название других известных европейских рек – Дон, Данапр (Днепр), Донец, Данувий (Дунай).

 

 Все приведенные названия вторичны и образованы от имени древнего божества, которое в различных культурах принимало разные обличья. Имена, содержащие данный корень, встречаются повсюду. Кстати, первичный смысл этих теонимов обнаруживается в только что употребленном русском слове «данный» – от слова «дать», «давать». Будучи спроецированным на имена богов, оно и означает «дающий», «дарующий». Например, русский Дажбог, сочувственно поминаемый еще в «Слове о полку Игореве», означает «дающий (дарующий) бог». Имена с тем же корнем встречаются и в Ветхом Завете (Дан, Даниил), и в греческой мифологии (Данай, Даная, данаиды), и в ведийской или индуистской традиции (данавы – кла с демонов-асуров), и в китайских преданиях, где знаменитая покровительница деторождения и родов Данай Фужень (Госпожа Великая Бабушка) коррелирует с кельтской прародительницей богов – Дану – тоже Великой богиней и с той же корневой основой в имени. В славянской мифологии известна богиня Дана – дева рек, давшая, по Костомарову, имена многим великим восточноевропейским рекам. Но не только в гидронимах сохранилась память о Дане. Спустя тысячелетия в местах ее былого почитания, на Дунае, старуха Изергиль поведала молодому Максиму Горькому легенду об огненосном Данко и его горящем сердце, которое «пылало так ярко, как солнце, и ярче солнца».

 

 Но вернемся к гиперборейским Эридану и Родану. Представляется более чем вероятным, что в названии второй реки (притока) соединились два индоевропейских корня «род + дан». Впрочем, и в первом названии, помимо знакомого «дан», видится еще и «ирий» – славяно-русский «рай», вполне соответствующий исконному смыслу самой Гипербореи как Страны счастья (или Островов Блаженных). Гиперборейские реки Эридан и Родан подробно описываются в классической поэме Аполлония Родосского «Аргонавтика», посвященной знаменитому плаванию героев Древней Эллады за золотым руном. В этой поэме (как, впрочем, и в Гомеровой «Одиссее») соединены несколько пластов информации, и наиболее архаичные знания перемешиваются с современными (для эллинистического периода, разумеется). В результате получается совершенно невообразимая география, когда корабль «Арго», плывущий в Колхиду по Ионическому, Эгейскому, Мраморному и Черному морям, вдруг оказывается в царстве полярной ночи. Аполлоний Родосский, понятия не имевший о действительной северной географии, бесхитростно излагает смутные знания, доставшиеся от предшественников:

 

После герои вошли в глубокие воды Родана, 
Что в Эридан впадает; сливаясь в узкой теснине, 
Воды обеих рек шумят, клокоча. А начало 
В безднах берет он земли, где 
Ночи врата и жилище. 
Взяв оттуда исток, он стремит к берегам Океана...

 

Но это было под конец. А перед тем аргонавты проследовали по бурным водам Эридана, где, согласно мифологическим представлениям, когда-то упал Фаэтон, не справившийся с управлением колесницей бога Солнца Гелиоса (рациональное зерно мифа – воспоминание о какой-то космической катастрофе). Итак, вновь предоставим слово Аполлонию Родосскому:

 

...«Арго» между тем, вперед поспешая 
На парусах, вошел в Эридана далекого воды. 
Некогда в грудь пораженный стрелами блестящих перунов, 
Полусгорев, Фаэтон с колесницы низвергнулся Солнца 
В бухту глубокую там, где река изливается. Тяжкий 
Дым и доныне вздымается здесь от пылающей раны, 
И ни единой невмочь, легковейные крылья расправив, 
Птице перелететь через эти воды, – любая 
Падает в пламя, едва пролетит полпути. Гелиады 
Высятся стройно вокруг – в тополя обращенные девы, 
Бедные жалобный стон издают постоянно, и наземь 
С их ресниц янтаря ниспадают блестящие капли. 
Капли эти порой на песке высыхают под солнцем, 
Но едва только хлынут прибоем на берег волны 
Темной бухты, гонимы дыханием шумного ветра, – 
Сразу тогда в Эридан увлекаются все эти капли 
Пенной волной... А кельты рассказ такой добавляют: 
То Аполлона-де, сына Лето, уносятся слезы 
В водовороте волны, что во множестве раньше он пролил, 
К гипербореям когда удалился, к священному роду, 
Светлое небо забыв...

 

Ну вот, мы снова и вернулись к Аполлону, устремившемуся на своей технически загадочной колеснице в страну летающих гиперборейцев. На это косвенно намекает и название главной реки Гипербореи – Эридан. Оно происходит от имени богини раздора Эриды, дочери Никты (Ночи – быть может, даже и полярной), сестры, сподвижницы и спутницы бога войны Ареса (Марса). Эрида знаменита тем, что, подбросив трем богиням – Гере, Афине и Афродите – свое знаменитое «яблоко раздора» с коварной надписью «Прекраснейшей!», перессорила трех женщин-богинь, что стало поводом для начала Троянской войны. И вот эта Эрида, так или иначе связанная с Гипербореей, подобно Аполлону и Артемиде Гиперборейским, также была летающим существом.

 

 Множество стилизованных бронзовых изображений птицелюдей было найдено в разных местах Прикамского региона и Приполярного Урала. Это образцы так называемого Пермского звериного стиля. Почему-то их принято именовать «чудскими древностями» и односторонне привязывать к финно-угорской культуре: раз последними по времени аборигенами здесь являются коми, ханты, манси и другие народы, значит, именно им и принадлежат обнаруженные археологами предметы и изделия. Однако истоки финно-угорских, самодийских, индоевропейских и всех других народов следует искать в северной Гиперборее с единым языком и культурой. Именно в эту гиперборейскую древность уходят и корни «пермского стиля» с его крылатыми птицелюдьми, распространенными, впрочем, по всему земному шару – вплоть до Южной Америки и острова Пасхи.

 

 Описания «механизма» полетов во множестве сохранились в памяти северных народов в виде устойчивых фольклорных образов, передаваемых из поколения в поколение. В саамских преданиях такой полет описывался очень просто: разжигался костер из стружек, накрывался мокрой рогожей, на рогожку мог садиться всяк желающий, и его жаром поднимало на небеса аж до самого Господа Бога. Одним словом, саамский ковер-самолет. Рассказы о таких полетах лопарей записал в начале века М.М.Пришвин со слов всю жизнь прожившего среди них русского сказителя.

 

 В «Калевале», где, как мы помним, многие события развертываются на родине саамов в Лапландии-Сариоле, описывается полет на орле старца-богатыря Вяйнямёйнена к далеким северным землям (практически теми же словами рассказывается о полете на «самолетном деревянном орле» русских героев в северное Подсолнечное царство):

 

Богатырь из волн поднялся, 
На крыло к орлу уселся, 
У хвоста, у самой кости. 
Вот несет орел небесный 
Вяйнямёйнена седого, 
Он несет его по ветру, 
По пути ветров весенних, 
К дальним Севера границам, 
К той суровой Сариоле...

 

Безусловно, нельзя не вспомнить и кульминационный эпизод «Калевалы», в котором рассказывается о решающем морском сражении между главными героями карело-финского эпоса с противостоящим им народом Похъёлы (Сариолы) за обладание волшебной мельницей Сампо. Действие происходит посреди моря-океана. Испробовав все боевые средства против сынов страны Калевы и потерпев неудачу, владычица Похъёлы – ведьма Лоухи – оборачивается гигантской птицей – «летучим кораблем». Вот как это выглядело в передаче народных сказителей:

 

Сто мужей на крылья сели, 
Тысяча на хвост уселась, 
Села сотня меченосцев, 
Тысяча стрелков отважных. 
Распустила Лоухи крылья, 
Поднялась орлом на воздух.

 

 Имеются и более конкретные технические описания подобных летательных аппаратов. И содержатся они, как бы это парадоксально ни показалось на первый взгляд, в преданиях об Атлантиде, которые сохранились в секретных архивах розенкрейцеров, иллюминатов и масонов. В наполеоновские времена (то есть приблизительно на стыке XVIII и XIX вв.) эти сведения стали достоянием более широких слоев публики, постепенно просачиваясь в открытую печать, а затем ими основательно завладели теософы и антропософы.

 

 Не следует думать, что упомянутые легенды – сплошь мистическая выдумка и чепуха. Наоборот. Если Платон, суммируя все известные к тому времени сообщения об Атлантиде, опирался в основном на устную традицию, то в секретных архивах тайных орденов наверняка сохранились подлинные документы. К таковым относятся, видимо, и карты эпохи Александра Македонского, которыми пользовался Колумб, а также отец и сын Меркаторы.

 

 Сказанное относится и к сведениям о летательной технике древности, традиционно связываемой с Атлантидой. Однако, как известно, судьба Атлантиды неотделима от судьбы Гипербореи: их постигла одинаковая участь, а по мнению некоторых античных авторов (например, Аполлодора), они попросту тождественны. Именно на масонско-теософские сведения о высокой технической развитости Северной цивилизации ориентировался и А.В.Барченко, задумывая свои экспедиции и на священное саамское Сейдозеро в Русской Лапландии, и в другие сакральные места. Возможно, он видел и сами документы. 

 

 Так или иначе, но сообщения о высокоразвитой летательной технике древности (здесь уже безразлично, идет ли речь об атлантах или гиперборейцах) подверглись взыскательной научно-технической экспертизе со стороны серьезных ученых. Один из видных специалистов и пионеров в области воздухоплавания, авиации и космонавтики профессор Николай Алексеевич Рынин (1877–1942) издал в 1928–1932 гг. уникальный девятитомник «Межпланетные сообщения», где собрал все доступные к тому времени сведения по истории и предыстории вопроса, включая древние и средневековые легенды и гипотезы писателей-фантастов. Он-то и попытался дать беспристрастную оценку техническим достижениям древних гиперборейских и атлантских авиаторов.

 

 По теософическим данным, первобытные летательные аппараты строились либо из легкого металла, либо из специально обработанного дерева. Древние «летучие корабли» были разных типов и вместимости. Они могли перевозить по воздуху от 5 до 100 человек (последняя цифра в точности соответствует данным «Калевалы»). Между прочим, беспримерный компендиум Рынина, посвященный мифологическим и научно-фантастическим полетам над Землей и за ее пределами, начинается с «Калевалы», с подъема Лоухи к Солнцу и Месяцу и их похищения.

 

 Древние корабли летали ночью и днем, в темноте светились. В качестве движущей силы использовалась субатомная энергия громадной мощности. Первобытный самолет состоял из центрального корпуса, боковых крыльев, килей и рулей. Сзади имелось два подвижных сопла, из них вырывались потоки огненной субстанции. Короче, принцип движения летательного аппарата был ракетным. Кроме того, под дном корабля находилось еще восемь сопел, с их помощью обеспечивался вертикальный взлет корабля. Реактивные аэропланы управлялись в полете автоматически, навигация осуществлялась при помощи визир-компасов. Скорость полета достигала 200 километров в час [вообще-то это не так уж и много. – В. Д.]. Летали аппараты на высоте 300–400 м [тоже, прямо скажем, не слишком высоко; зато напоминает современную крылатую ракету. – В. Д.]. Горы не перелетали, а облетали. После гибели Атлантиды (по утверждениям теософов, это произошло в 9564 г. до н.э.) часть ее уцелевших жителей перелетела на таких кораблях в другие страны и на другие континенты.

 

 Что еще можно добавить о научных достижениях гиперборейцев? Предположения могут быть самые невероятные, если вспомнить, что, по свидетельству Элиана (2; 26) (сам он ссылается на авторитет Аристотеля), один из столпов и основоположников европейской да и всей мировой науки – Пифагор – был гиперборейцем и носил соответствующее прозвище. Значит, и уровень гиперборейской науки был никак не ниже. Пифагоровых знаний.

 

 Дополнительным доводом в пользу вышесказанного о летательной технике далекого прошлого может послужить еще один факт, продолжающий «крылатую тематику». Археологов не перестает удивлять обилие так называемых «крылатых предметов», постоянно встречающихся в эскимосских могильниках и относящихся к самым отдаленным временам истории Арктики. (Между прочим, по эскимосским преданиям, прародители этого народа когда-то прилетели на Север на железных птицах.) Сделанные из моржового клыка распростертые крылья из эскимосских могильников, не вписывающиеся ни в какие каноны, сами собой наводят на мысль о древних летательных приспособлениях.

 

 Впоследствии крылатые символы, передаваясь из поколения в поколение, распространились по всему свету и закрепились практически во всех древних культурах: египетской, ассирийской, хеттской, персидской, ацтекской, майя и так – до Полинезии. Ныне парящие крылья как архетип (подсознательная память о заре человечества) стали эмблемой российской авиации и космонавтики.

 

 Исключительно важно понять саму философию Золотого века, процветающего в Гиперборее, дабы спроецировать ее на современные реалии – изменившийся ландшафт и, возможно, сохранившиеся памятники. При этом, безусловно, приходится учитывать множество помех на пути такого правильного понимания. Во-первых, значительная удаленность эпохи Золотого века по времени. Во-вторых, природные (включая смещение земной оси, повлекшее за собой «всемирный потоп») и климатические катаклизмы, уничтожившие большую часть материальных следов рассматриваемой цивилизации. В-третьих, возможное отсутствие в принципе подобных следов, ибо, как уже говорилось, по свидетельству античных авторов, гиперборейская цивилизация могла быть «перьевой» (сохранность подобного материала – впрочем, так же, как и деревянных изделий – более чем ограничена). Наконец, в-четвертых, субъективное неприятие консервативно настроенных ученых самой концепции Золотого века, ее привязки к Гиперборее и активное противодействие любым исследованиям, проводимым в данном направлении.

 

 Природа человеческого существа, его эгоистичность и непредсказуемое поведение, казалось бы, оставляет мало шансов для создания гармонических отношений в масштабах всего общества или целой формации. И все же такое почти что неправдоподобное состояние – не утопия, а реальность, существовавшая, правда, в далеком прошлом. Чтобы превратить идеал в реальность будущего (для настоящего это более чем мало вероятно), необходимо учесть опыт предков и прапредков, попытаться создать хотя бы приблизительную гармоническую модель общественного устройства, позволяющего правильно построить и организовать воспитание, регулировать страсти, эгоистические побуждения, уравновешивать интересы полов и поколений.

 

 Против фактов устоять трудно. Логика неумолимо приводит к неизбежному, хотя и парадоксальному, выводу: Золотой век – он же Древнекаменный. Просто необходимо внести коррективы в бытующие представления об этом. Горные массивы и равнины Русского Севера – немые свидетели древнейшей истории России, хранящие немало тайн, относящихся к той неимоверно далекой эпохе. Время не исчезает бесследно. Буквально на всем оно оставляет следы памяти. Нужно только научиться читать великую книгу Хроноса.

 

 Испокон веков русский народ, мечтая о лучшей жизни, устремлял свой взор на Север. Именно здесь находилась, по мнению многих русских книжников, проповедников и просто мечтателей, та счастливая и благословенная страна, которую можно сравнить разве что с земным раем. Именно о нем – северном рае – в известном памятнике XIV в. «Послании Василия Новгородского ко владыке Тверскому Феодору о земном рае» рассказывается (две лодки из Новгорода долго носило ветром по Студеному морю, пока не прибило к высокой горе):

 

 «И видеша на горе той... свет бысть в месте том самосиянен, яко не мощи человеку исповедати; и пребыша долго на месте том, а солнце не видеша, но свет бысть многочастный, светлуяся паче солнца, а на горах тех ликования много слышахут, и веселия гласы вещающа».

 

 Кормчий велел одному из спутников взобраться по мачте на скалу (высокий берег?), что тот и проделал и, увидев нечто необыкновенное наверху, с радостным возгласом исчез за каменным гребнем. То же произошло и со вторым посыльным. Тогда привязали третьего веревкой за ногу и стащили вниз после того, как он обозрел сияние за береговым кряжем. К несчастью, третий моряк оказался мертвым, и новгородцы в страхе и панике спешно покинули загадочный остров.

 

 Однако и более приближенные к нашему времени события дают пищу для продолжения темы Золотого века и привязки ее к Русскому Северу. Речь идет о знаменитой старообрядческой северорусской легенде о счастливой стране Беловодье, которую традиция изначально помещала в районе (акватории) Ледовитого океана. Уже в полуапокрифическом «Мазуринском летописце» указывается, что легендарные русские князья Словен и Рус, правившие задолго до Рюрика, «обладали северными землями по всему Поморью: <...> и до реки великой Оби, и до устья Беловодной воды, и эта вода бела, как молоко...» «Молочный оттенок» в древнерусских записях имело все, что относилось к Ледовитому океану, который и сам нередко именовался Молочным.

 

 Известно старинное устное предание о том, что еще во времена Владимира Стольнокиевского, аккурат перед самым принятием христианства, явился к князю молодой русский монах по имени Сергий, который принял постриг в афонском монастыре. Он поведал будущему крестителю Руси об обители вечной красоты и истины – Беловодье, что расположено на краю света. Путь туда долог и опасен, но тех, кто достигнет заветной цели, ждет блаженство и счастье. Князь Владимир с полной серьезностью отнесся к рассказу: выделил отряд дружинников и велел монаху Сергию добраться до Беловодья, чтобы установить дипломатические контакты с тамошними правителями. К сожалению, дождаться возвращения этой экспедиции назад в Киев Владимиру суждено не было. Князь умер, а отец Сергий вернулся домой лишь спустя 49 лет. Он нашел то, что искал, но привезенные сведения и даже точный маршрут сделались тайным преданием. Так и передавалась эта легенда из уст в уста, пока не стала достоянием того человека, который, оказавшись в эмиграции, опубликовал ее в Америке в конце сороковых годов нынешнего века.

 

 В наиболее древних версиях письменных старообрядческих беловодских преданий (а всего известно не менее 10 списков в 3-х редакциях) также говорится о Ледовитом океане:

 

 «Такоже и россияне во время изменения церковного чина Никоном – патриархом московским – и древнего благочестия бежали из Соловецкой обители и прочих мест Российского государства немалое число. Отправились по Ледовитому морю на кораблях всякого звания людей, а другие и сухопутным путем и оттого наполнилися те места».

 

 Здесь уже речь идет о потомках тех обитателей счастливой страны, сведения о которой распространялись на протяжении многих веков. В другой рукописи приводятся более конкретные сведения о жителях (колонистах) Беловодья:

 

 «[Поселенцы] живут в глубине окияна-моря, место называемое Беловодие, и Озеров много и семьдесят островов. Острова есть по 600 верст и между их горы. <...> А проход их был от Зосима и Савватия соловецких кораблями через Ледское море».

 

 Впоследствии представления о местонахождении Беловодья изменились. Русские странники, жаждавшие найти Страну счастья, искали ее и в Китае, и в Монголии, и в Тибете, и в «Опоньском (Японском) государстве». Но мечты об идеале оставались прежними:

 

 «В тамошних местах тяжбы и воровства и прочих противных закону не бывает. Светского суда не имеют; управляют народы и всех людей духовные власти. Там древа равны с высочайшими древами. <...> И всякие земные плоды бывают; родится виноград и сорочинское пшено. <...> У них злата и сребра несть числа, драгоценного камния и бисера драгого весьма много».

 

В конечном счете местонахождение Беловодья совместилось с наиболее вероятным местонахождением Шамбалы – еще одним символическим коррелятом Золотого века (о чем речь еще подробно пойдет ниже). Именно так виделась недосягаемая Страна счастья алтайским староверам. На их указания при определении маршрута своего путешествия ориентировался и Николай Рерих. (Недаром изданный и несколько беллетризированный дневник его так и называется «Алтай – Гималаи»):

 

 «В далеких странах, за великими озерами, за горами высокими, там находится священное место, где процветает справедливость. Там живет Высшее знание и Высшая мудрость на спасение всего будущего человечества. Зовется это место Беловодье.

 

 <...> Трудный путь, но коли не затеряться, то придешь к соленым озерам. Самое опасное это место. Много людей уже погибло в них. Но коли выберешь правильное время, то удастся тебе пройти эти болота. И дойдешь ты до гор Богогорше, а от них пойдет еще труднее дорога. Коли осилишь ее, придешь в Кокуши. А затем возьми путь через самый Ергор, к самой снежной стране, а за самыми высокими горами будет священная долина. Там оно и есть, самое Беловодье. Коли душа твоя готова достичь это место через все погибельные опасности, тогда примут тебя жители Беловодья. А коли найдут они тебя годным, может быть, даже позволят тебе с ними остаться, Но это редко случается.

 

 Много народу шло в Беловодье. Наши деды – Атаманов и Артамонов – тоже ходили. Пропадали три года и дошли до святого места. Только не было им позволено остаться там, и пришлось вернуться, Много чудес они говорили об этом месте. А еще больше чудес не позволено им было сказать».

 

 Через это «не позволено им было сказать» прошли многие русские люди – искавшие и нашедшие. На Севере и на Юге. На Западе и на Востоке. Среди них был и сам Николай Рерих, который написал несколько впечатляющих полотен на тему Шамбалы. «Шамбала» – санскритская вокализация названия загадочной страны. По-тибетски оно произносится с одним дополнительным звуком в середине слова – «Шамбхала». Однако последнее написание используется только в специальной литературе.

 

 Шамбала одновременно – и высший символ, и высшая реальность. Как символ она олицетворяет духовное могущество и процветание древней северной прародины, Страны счастья и благоденствия, которую европейская традиция отождествляет с Гипербореей. Многие искали таинственную страну. Среди упорных искателей и знаменитый наш путешественник Николай Михайлович Пржевальский (1839–1888). Причем он откровенно придерживался северной версии, сближая Шамбалу в первую очередь со Страной счастья. Среди собственноручных записей Пржевальского сохранилась и такая: «...Очень интересная легенда касается Шамбалы – острова, расположенного на краю Северного моря [курсив мой. – В. Д.]. Там множество золота, а пшеница достигает удивительной высоты. В этой стране неизвестна бедность; действительно, молоко и мед текут в этой стране».

 

 А вот как объяснял Николаю Рериху северную, восходящую к Полярной горе Меру, символику Шамбалы, с одной стороны, и ее земную конкретику, с другой, один из тибетских лам:

 

 «Великая Шамбала находится далеко за океаном. Это могущественное небесное владение. Она не имеет ничего общего с нашей землей. Как и зачем вы, земные люди, интересуетесь ею? Лишь в некоторых местах, на Крайнем Севере [курсив мой. – В.Д.], вы можете различить сияющие лучи Шамбалы. <...> Мы знаем рассказы одного бурятского ламы, как его сопровождали через очень узкий тайный проход. Мы знаем, как другой посетитель видел караван горцев, везущих соль с озер, расположенных на самой границе Шамбалы. Более того, мы сами видели белый пограничный столб, один из трех постов Шамбалы. Поэтому не говори мне только о небесной Шамбале, но говори и о земной; потому что ты, так же, как и я, знаешь, что земная Шамбала связана с небесной. И именно в этом месте объединяются два мира».

 

 Судя по всему, сам Николай Константинович, а также его жена и вдохновительница Елена Ивановна как никто приблизились к разгадке древней тайны Шамбалы. Но, связанные обетом молчания, поведать об этом они смогли лишь в символической и иносказательной форме. Шамбала – это не только обитель света и сакральное место на недоступной для непосвященных карте. Шамбала – это еще и философия, причем непосредственно вытекающая из великого учения Востока Калачакры.

 

 По преданию, это учение было передано царю Шамбалы самим Буддой. В соответствии с философской доктриной Калачакры все в мире – от Вселенной до человека – развивается циклично. Все рано или поздно повторяется, и если когда-то на смену матриархата пришел патриархат, то нынче они, похоже, вновь сменяют друг друга. И действуют тут не какие-то абстрактные социологические схемы, а глубинные космические закономерности: мужское и женское начала коренятся в самой структуре природы и социума, обусловливая циклические процессы и смену одних явлений другими.

 

 В знаменитом буддийском трактате «Калачакра-тантра» излагается концепция неразрывного единства макро- и микрокосма – Вселенной и Человека. Человек – это малая Вселенная, способная, однако, оказывать воздействие и на большую. Это совершается как в творческом и боговдохновенном, так и в любовном экстазе. Существует известная визуализация данного акта, олицетворяющая соитие женского и мужского начал или же соответствующих ипостасей бесконечного времени. На рисунке, существующем во множестве вариантов, двадцатичетырехрукий мужчина страстно обнимает свою восьмирукую партнершу; при этом в каждой руке заключен конкретный предмет с совершенно определенным смыслом.

 

 Истоки этого учения или хотя бы какие-нибудь следы, приводящие к данным истокам, пытался отыскать на Севере, в центре Русской Лапландии, А.В. Барченко (подробно о нем речь пойдет ниже). Как и Рерих, он представлял древнюю духовную традицию в виде единой и неразрывной цепи, начало которой – на Севере, а конец – в Тибете и Гималаях. Калачакра (санскр. «колесо времени»), по-тибетски – «дюнхор»; философский и эзотерический смысл тот же самый. Судьбу и будущность именно данной доктрины обсуждал с известнейшим бурятским этнографом Гонбочжабом Цэбековичем Цыбиковым (1873–1930), первым россиянином, еще в начале века проникшим в Тибет под видом ламы-паломника. Переписка Барченко с Цыбиковым чудом сохранилась в Государственном архиве Улан-Удэ.

 

Из письма А.В.Барченко профессору Г.Ц.Цыбикову 24 марта 1927 г.

 

 «<...> Глубокое раздумье привело меня к убеждению, что в марксизме человечество имеет начало именно такого мирового движения, которое должно привести человечество к тому великому столкновению цивилизаций, которое выражено в древнейших преданиях всех народов восточных. У ламаистов – в легенде о Шамбалийской войне. У мусульман – в легенде о приходе махди из Джамбулая. У христиан и иудеев – в легенде пророка Иезекииля о великой последней войне между Севером и народом праведных, собранном из всех народов, живущих на вершине земли - каковое описание явно отвечает той же Шамбале.

 

 Это убеждение мое нашло себе подтверждение, когда я встретился с русскими, тайно хранившими в Костромской губернии Традицию «дюнхор». [В оригинале слово написано по-тибетски. – В.Д.] Эти люди значительно старше меня по возрасту и, насколько я могу оценить, более меня компетентные в самой Универсальной науке и в оценке современного международного положения. Выйдя из костромских лесов в форме простых юродивых (нищих), якобы безвредных помешанных, они проникли в Москву и отыскали меня. <...> Посланный от этих людей под видом сумасшедшего произносил на площадях проповеди, которых никто не понимал, и привлекал внимание людей странным костюмом и идеограммами, которые он с собой носил. Этого посланного – крестьянина Михаила Круглова – несколько раз арестовывали, сажали в ГПУ, в сумасшедшие дома. Наконец пришли к заключению, что он не помешанный, но безвредный. Отпустили его на волю и больше не преследуют. В конце концов, с его идеограммами случайно встретился в Москве и я, который мог читать и понимать их значение.

 

 Таким образом, установилась связь моя с русскими, владеющими русской ветвью Традиции «дюнхор». Когда я, опираясь лишь на общий совет одного южного монгола, <...> решился самостоятельно открыть перед наиболее глубокими идейными и бескорыстными государственными деятелями большевизма [имеются в виду прежде всего Ф.Э.Дзержинский и Г.В.Чичерин. – В.Д.] тайну «дюнхор», то при первой же моей попытке в этом направлении меня поддержали совершенно неизвестные мне до того времени хранители древнейшей русской ветви Традиции «дюнхор». Они постепенно углубляли мои знания, расширяли мой кругозор. А в нынешнем г. <...> формально приняли меня в свою среду <...>».

 

 Опять возникает таинственная линия: Россия – Тибет – Гималаи. Основная же цель обстоятельного обращения Барченко к Цыбикову – объединение духовных усилий всех носителей изначальной традиции и древнего Универсального знания. В качестве первого шага для этого Барченко предлагал организовать на территории России встречу представителей русского, бурятского, калмыцкого, монгольского, китайского, тибетского, уйгурского и ряда других народов, прежде всего из тогда еще единой Британской Индии, а также Афганистана. К сожалению, замысел остался не осуществленным: в 1930 г. умер Цыбиков, а Барченко перешел на работу в НКВД, где до самого своего ареста возглавлял сверхсекретную лабораторию, связанную с изучением воздействия физических полей на психику людей. После его расстрела в недрах службы безопасности навсегда исчезла двухтомная работа Барченко по методике воздействия объемного энергополя на создание человека, написанная в тюремной камере.

 

 Кроме того, в процитированном выше отрывке содержатся совершенно поразительные факты! Барченко (и не он один – существовало целое сообщество хранителей древнего знания) имел, читал и понимал древнейшие тексты, написанные «идеографическим» письмом. Более того, похоже, что сохранились фотографии данных текстов. Быть может, они и есть тот заветный ключик, который отомкнет двери в такие тайники седой старины, о каких еще вчера даже не смело мечтать самое необузданное воображение. Не менее удивительно, что одна из общин хранителей древнего Универсального знания преспокойно жила в глухих лесах Костромской губернии. Кто же они такие? Что с ними стало? И главное, осталось ли что-нибудь от них?

 

* * *

 

Но в письме Барченко к Цыбикову говорится еще о великой Шамбалийской войне. Начиная с 1924 г. одна за другой в печати стали появляться работы известной французской путешественницы и исследовательницы культуры Востока Александры Давид-Ноэль. Она вернулась из захватывающей поездки в Тибет, где ей удалось встретиться с самим Далай-ламой. Впечатления о почти что невероятном путешествии и воистину фантастических встречах смелая француженка изложила в знаменитой книге «Мистики и маги Тибета», неоднократно издававшейся, в том числе и на русском языке.

 

 Барченко, однако, имел в виду другую статью, которая называлась «Будущий герой Севера». Вот о ней-то и пойдет речь. Кто же он такой – будущий герой Севера? На Востоке его знает каждый! Да и в России, почитай, тоже. Это – знаменитый эпический богатырь Гэсэр-хан, главный герой и персонаж тибетской, монгольской, бурятской, тувинской и алтайской мифологий. На протяжении тысячелетий каждый народ уточнял свое понимание этого древнейшего образа и его эпического жития, корни которого, вне всякого сомнения, уходят в гиперборейскую старину. Как всякий великий герой Гэсэр принадлежит не только прошлому, но и будущему. Об этом, собственно, и писала Давид-Неэль:

 

«Гэсэр-хан – это герой, новое воплощение которого произойдет в Северной Шамбале. Там он объединит своих сотрудников и вождей, сопровождавших его в прошлой жизни. Они все также воплотятся в Шамбале, куда их привлечет таинственная мощь их Владыки или те таинственные голоса, которые слышимы лишь посвященными».

 

 В обширнейших сказаниях Гэсэр ведет нескончаемые битвы с силами зла, большая часть которых связана с Севером. Сам Гэсэр небесно-божественного происхождения. Его отец, в конечном счете, – главное небесное божество монголо-манчжуро-тибетско-бурятско-алтайско-тувинского пантеона – Хормуста. Корневая основа этого архаичного имени та же, что и у древнерусского Солнцебога Хорса или древнеегипетского Хора. И все это, конечно же, лишний раз доказывает общность происхождения языков и культур евразийских и прочих народов. Но само имяХормуста-тенгри – исключительно монгольская вокализация. В других языках оно звучит по-разному: Хурмас, Хюрмас (Тюрмас, Хирмус, Хирмас, Хермос) (бурят.), Курбусту (тувин.), Курбустан (алтай.), Хормусда (манчжур.), Хурмазта (согдий.). Верховное божество (согласно ламаистской версии) по функциям своим и происхождению сопрягается с индийским Индрой и Вселенской полярной горой Меру, где и пребывает владыка небесного пантеона.

 

 Верховный Отец направляет одного из своих сыновей – Гэсэра – на Землю, дабы после перевоплощения и принятия человеческого облика он сделался могучим богатырем-батыром, заступником и покровителем рода человеческого. Небесное воинство Гэсэра – его тридцать три бесстрашных соратника-батыра, всегда готовых прийти на помощь своему повелителю. Между прочим, русские тридцать три богатыря, те самые, что «в чешуе, как жар горя» – именно отсюда (в том смысле, конечно, что и Гэсэровы батыры, и русские фольклорные витязи – вышли из общего источника). Гэсэр – не только гарант выживания и благоденствия человечества, на которое непрерывно покушаются черные демонические силы, но и провозвестник грядущего Золотого века. Последний же однозначно в представлении людей был связан с Северной Шамбалой. Об этом свидетельствует и легендарный указ Гэсэра, который бережно переписывают и передают из поколения в поколение тибетские ламы:

 

Указ Гэсэра-хана
«У Меня много сокровищ, но могу дать их Моему народу лишь в назначенный срок. Когда воинство Северной Шамбалы принесет копие спасения, тогда открою горные тайники и вы разделите с воинством Мои сокровища поровну и живите в справедливости. Тому Моему Указу скоро поспеть над всеми пустынями. Когда золото Мое было развеяно ветрами, положил срок, когда люди Северной Шамбалы придут собирать Мое Имущество. Тогда заготовит Мой народ мешки для богатства, и каждому дам справедливую долю. <...>

 

 Можно найти песок золотой, можно найти драгоценные камни, но истинное богатство придет лишь с людьми Северной Шамбалы, когда придет время послать их. Так заповедано».

 

Российский читатель имеет счастливую возможность познакомиться с различными версиями бессмертного эпоса о Гэсэре – тувинской, алтайской, бурятской.

 

 Ниже для анализа привлекается последняя – как наиболее обширная и самобытная. Сводный текст необъятного эпоса, состоящего из девяти «ветвей», неоднократно переводился на русский язык. Фрагменты цитируются в переводах Владимира Солоухина и Семена Липкина. Интересовать же нас будет главным образом «северный аспект» изумительной по красоте поэмы. И в данном плане здесь обнаруживается немало удивительного.

 

 Как и в «Калевале», многие битвы эпоса о Гэсэре происходят на Крайнем Севере. И уж чего-чего, а сражений в великой поэме предостаточно. Про то и сами сказители говорят: 

 

Ствол у дерева серый, 
Свечи в желтой листве, 
А в стихах о Гэсэре – 
Битва в каждой главе.

 

 Особенно жестоким и непримиримым было противостояние с «северным воинством» – так называемыми шарагольскими ханами. Даже буряты именуют их по-разному: еще и шараблинские или шарайдайские. В тибетских же сказаниях о Гэсэре его главные соперники зовутся совсем по-другому, зато весьма показательно – хоры (и снова мы сталкиваемся с северным «солнечным» корнем «хор»). О перипетиях длительного и бескомпромиссного соперничества читатель может узнать, прочитав эпос целиком. Здесь же достаточно будет сказать, что враги-шараголы были теснейшим образом связаны с Севером и владели техникой полета, что вновь нас возвращает к «крылатой» гиперборейской теме.

 

 И на вооружении шараголов были не какие-то там крылья из птичьих перьев, а самый что ни на есть «взаправдашний» металлический самолет. Хотя и именовался он по старинке – «железная птица» (кстати, современные военные самолеты тоже называют «стальными птицами», хотя собственно стали в современном самолете меньше всего), но был сделан из разных металлов:

 

Стали хитрым трудом трудиться 
Три владыки, три колдуна. 
Сотворили огромную птицу, 
Что, казалось, земле равна. 
Хан Саган-Гэрэл белолицый 
Создал голову этой птицы 
Из белейшего серебра, 
Чтоб возвысилась, как гора. 
Желтоликий Шара-Гэрэл 
Отлил грудь из чистого золота, 
Чтоб сверкала жарко и молодо. 
Черноликий Хара-Гэрэл 
Из железа выковал тело, 
Чтобы черным блеском блестело. 
Сын Сагана, Эрхэ-тайджа, 
Чародействуя, ворожа, 
Сделал крылья и оперенье 
И вдохнул в нее душу живую 
Для полета и для паренья. 
Рукотворная птица разом 
На высокое небо взлетела – 
Как земля, велико ее тело! 
Распростертые мощные крылья 
И луну и солнце закрыли. 
Расширялась когтистою тучею, 
В небе тварь пожирая летучую.

 

 Характерно, что три главных шарагольских хана олицетворяют здесь три основные расы человечества – белую, желтую и черную. (Напомним, кстати, еще раз, что именно на такой «железной птице», согласно преданиям эскимосов, прилетели когда-то на Север их предки.) Шарагольская птица-самолет тоже вернулась на Север, но только после того, как ее повредила стрелой и чуть не сбила насмерть третья жена Гэсэра – Алма-Мэргэн (муж в это время был далеко, на охоте). Кстати, стрела, которая поразила железную Птицу Зла, как она описывается в бурятском эпосе, скорее напоминает современную противовоздушную ракету:

 

 От большого пальца большая Сила этой стреле дана! Восемь верхних высот пронзая, Сотрясла их до самого дна, Семь глубин и низин потрясая, Их стрела поразила насквозь.

 

 Поврежденной птице-самолету потребовался трехгодичный ремонт. Для чего она удалилась к «скованному тяжелыми льдами» Ледовитому океану, на свою исконную базу на Крайнем Севере, в царство вечного холода и полярной ночи, «где лежит во тьме ледяной простор, // где трещит во мгле костяной мороз» и «где, как горы, ледяные торчат торосы»: 

 

Я на родину вечного холода 
Улечу и лягу на отдых 
В ледовитых холодных водах...

 

 Однако рукотворное летающее детище оказалось «джинном, выпущенным из бутылки»: шараголы забеспокоились, что, оправившись от удара, «железная птица» расправится с собственными создателями. А потому сговорились ее уничтожить. Это им удалось. Особый же интерес представляют полярные реалии, которые при этом описываются:

 

Как дойдешь до холодной границы, 
Как дойдешь до страны ледяной, 
Как дойдешь до воды ледовитой – 
Ты ударь плетеным ремнем 
Эту птицу, объятую сном... 
И свали в поток ледовитый...

 

 О какой-то таинственной гигантской северной птице, живущей на побережье Ледовитого океана (Моря Мраков), рассказывает и Абу Хамид ал-Гарнати, побывавший в верховьях Волги в середине XII в. Сам он гиганта не видел, но много о нем слышал. Интересно вообще узнать, как представлялся Русский Север средневековым арабским путешественникам:

 

 «А за Вису на Море Мраков есть область, известная под названием Иура [Югра?]. Летом день у них бывает очень длинным. Так что, как говорят купцы, солнце не заходит сорок дней, а зимой ночь бывает такой же длинной. Купцы [булгарские] говорят, что Мраки недалеко от них и что люди Иура ходят к этому Мраку и входят в него с факелами. И находят там огромное дерево вроде большого селения, а на нем – большое животное, говорят, что это птица...»

 

 И все вновь замкнулось на Севере. Потому что здесь когда-то и возникла сама возможность будущего единения многих, на первый взгляд никак не связанных между собой, феноменов. Об этом прямо пишет Николай Рерих в программном трактате «Сердце Азии» (1929). Калачакра и «многое из цикла Гэсэриады», Беловодье и «Чудь подземная», западноевропейский Грааль и русский Китеж, другие закодированные символы и мифологемы – «все это сошлось в представлении многих веков и народов около великого понятия Шамбалы [курсив мой. – В.Д.]. Так же как и вся громада отдельных фактов и указаний, глубоко сочуствованная, если и недосказанная».

 

 Сказанное – не домыслы и не натяжка. Дело в том, что позднейшая концепция Шамбалы – всего лишь понятийная трансформация древнейших северных представлений о Белом Острове Шветадвипа, что находится посреди (или вблизи) Молочного (то есть Ледовитого) океана и сопряжен с Полярной горой Меру. Это и есть та самая Страна счастья, где царил Золотой век. Между прочим, в акватории Ледовитого океана до сих пор значатся два острова под названием Белый: один входит в состав Шпицбергена, другой расположен вблизи устья Оби. Это дает основание некоторым авторам (А.И.Асов) привязывать данные географические точки (которые на самом деле обозначают исчезнувшие под водой обширные территории) к Беловодью и Гиперборее. Нелишне, однако, напомнить и о существовании в северной акватории еще одной «Белой воды» – Белого моря.

 

 По позднеантичным представлениям, остров, где пребывают души умерших героев, также именуется Белым. По своему первичному смыслу и предназначению он не мог быть не чем иным, кроме как одним из Блаженных Островов. Но из-за утраты эллинами былых географических знаний местонахождение острова впоследствии перенеслось из района Крайнего Севера в Северное Причерноморье. Здесь, на одном из прибрежных островов, носящих название Белый, действительно когда-то находился храм, воздвигнутый в честь Ахилла. Считалось, что именно сюда переместилась после смерти его душа, где она слилась с душою Елены: главная виновница Троянской войны стала загробной супругой Пелеева сына.

 

 Существует также известное и очень популярное в прошлом на Руси, начиная с конца XV в., предание о том, что Александр Македонский после завоевания Индии и общения с тамошними мудрецами вовсе не повернул назад, а с небольшим отрядом устремился к Северу, дабы достичь райского Белого Острова и выведать там тайну бессмертия. Двигаться пришлось до самого края земли, через царство долгой (читай – полярной) ночи, где жили разные «дивьи люди», переваливать через высокие горы, «иже холми Севернии зовутся», как сказано в древнерусском тексте переводного романа «Александрия» о самом знаменитом в древности завоевателе мира.

 

 В русских фольклорных преданиях живет также память о «дивьих народах», обитающих под землей на краю света. Известны разные версии этой легенды, одна даже вошла в канонический Сборник сказок Афанасьева, хотя к сказке в собственном смысле данного слова имеет отношение самое незначительное. В народном сознании древний сюжет о подземных жителях смешался с библейскими «Гогами и Магогами» и Александром Македонским: он-то якобы и загнал свирепых ворогов в глубь земли. Но они живы до сих пор и вырвутся на свободу перед самой кончиной мира.

 

 Достигнув берегов Ледовитого океана, Александр переправился на заветный остров и нашел там подлинный рай.

 

 «Видев же во отоце [на острове. – В.Д.] том древа высока зело, красна, овошми украшена, едина зряху. Друзии же цветяху, инии презреваху, плода же их множество на земле лежаху. Птицы же краснии на древех различными сладкими песни пояху. Под листвием же древ тех людие лежаху и источницы сладкими ис корении тех древ течаху».

 

 Но сладкие источники и молочные реки с кисельными берегами царя Македонского нисколько не соблазнили, ему нужно было одно – эликсир бессмертия, чтобы навеки остаться владыкой Вселенной. Побывав в Солнечном городе с медными башнями и крышами, Александр, наконец, нашел источник вечной молодости, который представлял из себя целое озеро: сушеная рыба, брошенная туда, тотчас же ожила и начала плавать. Но столь желанного бессмертия царь Македонии и всего мира, как известно, не обрел. Судьбой ему было предначертано иное: умереть в возрасте 33 лет и навсегда остаться молодым в памяти последующих поколений.

 

 Уходя с берегов Ледовитого океана и оставляя за спиной Белый Остров – Шветадвипу, Александр Македонский успел сочинить и оставить на сохранение жалованную грамоту всему роду славян (или мосхов – так сказано в одном из вариантов дошедшего текста) о незабываемых привилегиях на веки вечные. Грамота сия переписывалась и приводилась бессчетное количество раз в русских хронографах и летописцах, где по-разному поминается и Ледовитый океан: и «полунощное окиянское Ледовитое море», и «море полночное великое Окиан Ледовитый» и т.п. Ниже, однако, приводится – в силу большей компактности и внятности – перевод, заимствованный из прижизненного издания «Хроники всего мира» (1551) Марцина Вельского:

 

 «Мы, Александр, сын верховного Бога Юпитера на небе и Филиппа, короля Македонского на земле, Повелитель мира от восхода до захода Солнца и от полудня до полночи, покоритель Мидийского и Персидского королевств, Греческих, Сирийских и Вавилонских и т.д. Просвещенному роду славянскому и его языку милость, мир, уважение и приветствие от нас и от наших преемников в управлении миром после нас. Так как вы всегда были с нами, в верности искренни, в бою надежны и храбры и всегда безустанны были, мы жалуем и свободно даем вам навечно все земли от полунощного моря великого Ледовитого океана до Итальянского скалистого южного моря, дабы в этих землях никто не смел поселяться или обосновываться, но только род ваш, и если бы кто-нибудь из посторонних был здесь обнаружен, то станет вашим крепостным или прислужником со своим потомством навеки. <...>»

 ---

Вспомни свои возможности! в СИЯН-Школе
В Дар - видеокурс Разумное Тело